— В таком случае позволь мне объявить кое-кому из лидян, по моему выбору, что я добился от тебя обещания не устраивать в городе грабежа и не допускать увода в плен наших детей и женщин. За это, скажу им, я обещал тебе, что с согласия самих лидян тебе достанется все, что есть самого лучшего в Сардах. Ведь если они об этом услышат, то, я уверен, любая драгоценность, какая есть здесь у мужчин или женщин, поступит в твое распоряжение и, несмотря на это, через год город у тебя снова будет полон всевозможных богатств. А если ты разграбишь его, то одновременно погубишь и те промыслы, которые люди признают источником всяких благ.
Впрочем, когда ты увидишь наши подношения, в твоей власти будет еще раз подумать о разграблении. Для начала же пошли людей за моими сокровищами и пусть твои стражи примут их от моих хранителей. Со всем этим Кир согласился и обещал сделать так, как предложил Крез.
— Ну, а теперь, Крез, — попросил Кир, — поведай мне о том, как исполнились прорицания, данные тебе Дельфийским оракулом. Ведь рассказывают, что ты чрезвычайно чтил Аполлона и во всем поступал, следуя его указаниям.
— Увы, Кир, я был бы рад, если бы было так. На самом же деле я с самого начала в обращении своем с оракулом Аполлона делал все наоборот.
— Как так? — удивился Кир. — Поясни, пожалуйста. Ведь то, что ты говоришь, невероятно.
— Прежде всего, — стал рассказывать Крез, — вместо того, чтобы прямо спросить бога о том, что мне было нужно, я стал допытываться, может ли он сказать правду. Между тем не то чтобы бог, но и люди благородные, когда замечают, что им не верят, к этим недоверчивым относятся без всякой любви. Разумеется, он угадал, что я делал, хотя это были странные вещи, да и сам я находился вдали от Дельф.[251] После этого я посылаю спросить о детях. Бог сначала мне даже не ответил. Когда же я послал ему множество золотых и серебряных вещей, принес пышные жертвы и таким образом, как я думал, наконец умилостивил его,[252] тогда он снизошел до того, чтобы ответить на мой вопрос, как мне поступить, чтобы у меня были дети. Он ответил, что они у меня будут.
И они у меня родились — он даже в этом не солгал, — однако их рождение не принесло мне никакой радости. Ибо один из них был глухонемым, а другой, наделенный лучшими качествами, погиб в расцвете лет.[253] Страдая от несчастий, постигших моих детей, я снова посылаю спросить бога, что мне делать, чтобы я прожил остаток жизни наиболее счастливо. Он мне ответил:
— Крез! Познавая себя, счастливым ты век проживешь свой.[254] Услышав такое прорицание, я обрадовался. Я считал, что бог дарует мне счастье, требуя от меня самого легкого. Ведь что касается других людей, то одних можно узнать, а других невозможно, но о себе, полагал я, любой человек знает, кто он есть. В последовавшее за тем время, пока я жил мирно, я после смерти сына ни в чем более не мог упрекнуть судьбу. Но, когда ассирийский царь уговорил меня пойти войною на вас, я подверг себя крайней опасности. Тем не менее я вышел из этого положения, не понеся никакого ущерба. И в этом случае я тоже не виню бога; ведь когда я понял, что мне не по силам бороться с вами, и я сам и все мои воины с божьей помощью благополучно вернулись домой.[255] Но вот опять, ослепленный накопленным богатством и уговорами тех, кто просил меня стать общим вождем, (дарами, которые мне подносили, и теми),[256] кто льстиво говорил мне, что если я соглашусь принять власть, то все мне будут повиноваться и я стану величайшим из людей, — исполнившись гордыни от таких речей, когда все кругом цари избрали меня вождем в новой войне, я принял это командование и возомнил себя способным достичь величия. Я не сознавал того, что собирался на равных воевать с тобой — с тем, кто, во-первых, происходит от богов,[257] во-вторых, рожден царями, потомками царей, и, наконец, с детских лет упражняется в доблести, тогда как из моих предков, как я слышал, первый, кто стал царем, только вместе с царством обрел и свободу.[258] Не поняв тогда всего этого, я по справедливости несу наказание. Но теперь, Кир, я хорошо знаю себя. А вот ты — считаешь ли ты все еще правдивым предсказание Аполлона, что я буду счастлив, узнав самого себя? Я спрашиваю тебя об этом потому, что при сложившихся обстоятельствах ты, по-моему, лучше всех мог бы вынести окончательное решение; ведь от тебя зависит и исполнение его.
251
… он угадал, что я делал, хотя это были странные вещи, да и сам я находился вдали от Дельф. — По свидетельству Геродота (I, 46–49), Крез, желая проверить правдивость оракулов, отправил к ним специальных послов с наказом на сотый день после отъезда из Сард задать везде один и тот же вопрос: «Что теперь делает царь лидян Крез, сын Алиатта?» Между тем сам он, дождавшись назначенного дня, разрубил на куски черепаху и ягненка и самолично сварил их вместе в медном котле, накрытом медной крышкой. Из всех оракулов дельфийский наиболее точно угадал действия Креза, вследствие чего царь проникся к нему особенным доверием.
252
… и таким образом… умилостивил его… — Подробный перечень этих жертв и даров, которыми Крез старался умилостивить Аполлона Дельфийского, приводит Геродот (I, 50 сл.). По его свидетельству, Крез принес в жертву Аполлону 3000 голов отборного скота и сжег на костре — тоже в виде жертвы богу — множество роскошных лож, серебряных чаш и пурпуровых одежд. Затем Крез отправил в дар Дельфийскому святилищу 117 слитков в виде полукирпичей, из которых четыре были из чистого золота по 2,5 таланта, а остальные — из сплава золота и серебра по два таланта каждый. Кроме того, царь отправил в Дельфы изваяние льва из чистого золота весом в 10 талантов, две огромные чаши — золотую и серебряную — для смешивания вина и пр.
253
… один из них был глухонемым, а другой… погиб в расцвете лет. — Согласно Геродоту, здорового сына Креза звали Атис; он погиб на охоте от несчастного случая: сопровождавший его фригиец Адраст метнул копье в вепря, но промахнулся и поразил Атиса (Her., I, 34–45). Другой сын — глухонемой — позднее исцелился чудесным образом: когда при штурме Сард какой-то перс хотел поразить Креза, сын от страха за отца вдруг обрел дар речи и воскликнул: «Человек, не убивай Креза!» (ibid., I. 85).
254
Крез! Познавая себя, счастливым ты век проживешь свой. — Геродот ничего не сообщает об этом прорицании; скорее всего деталь эта введена в историю Креза самим Ксенофонтом, который мог использовать в своих целях широко распространенную гному, исторически связанную с Дельфийским оракулом (выражение «познай самого себя» было написано на фронтоне храма Аполлона в Дельфах) и воспринятую — в качестве своего рода девиза — сократовской школой.
255
… благополучно вернулись домой. — Имеется в виду участие Креза в первой военной кампании и бегстве его после поражения ассирийцев; см. выше, I, V, 3 и II, I, 5; IV, I, 8 и II, 29.
256
… дарами, которые мне подносили, и теми… — Эти слова исключаются из текста В. Гемоллем.
257
… происходит от богов… — О божественном происхождении Кира см. выше, I, II, I; IV, I, 24 и прим.
258
…только вместе с царством обрел и свободу. — По преданию, предок Креза, первый царь из династии Мермнадов Гиг был сначала царским телохранителем (Her., I, 8—13), а по другой версии пастухом, батрачившим у царя (Plato. Resp., II, p. 359d—360b), т. е. во всяком случае лицом подневольным.