Однако пока что в эфире стояла гробовая тишина, и это его сильно беспокоило. Кому же он сможет рассказать свою историю, полную полуправды и прямо лжи, если никто не услышит его? Почему Североморск молчит? Он прицепился к Николину по поводу оборудования – все ли было исправно? Когда происходил последний техосмотр? Кто нес последнюю вахту? Пытался ли он установить защищенное спутниковое соединение?
— Не вижу ни одного спутника, товарищ капитан, — пояснил Николин. — Не могу установить соединение ни на одной частоте. Должно быть, это помехи.
Карпов ткнул в Николина указательным пальцем и нахмурился:
— Тогда продолжайте пытаться, Николин. Мне нужно, чтобы вы тут со всем разобрались! — затем он увидел лежавший рядом iPod Николина, схватил его и потряс перед лицом лейтенанта. — Наверное, вам нужно уделять больше времени вашим обязанностям, а не этому! — он взял устройство и зашагал прочь, словно школьный учитель, вразумивший нерадивого ученика.
Николин затравленно и смущенно пожал плечами и начал напряжённее, чем когда бы то ни было, пробиваться в Североморск. Он с облегчением вздохнул, видя, что капитан, наконец, побрел прочь, ища Орлова, хотя и надеялся, что тот не станет обсуждать с ним этот вопрос.
Орлов был человеком сильным, с железной волей и часто слишком зацикленным на вопросах дисциплины в делах и, особенно на учениях, скорым на расправу с любым матросом, допустившим оплошность при исполнении обязанностей. Он был для Карпова кнутом, использовавшимся для поддержания порядка и точного соблюдения всех процедур на корабле. Он носил звание капитана 3-го ранга, на два ранга меньше Карпова, но был начальником оперативной части, и поэтому члены экипажа именовали его просто «начальником»[37]…
Он прослужил на флоте пятнадцать лет, служил как служил, и поэтому никогда не имел babki на что-то другое. По крайней мере, так он утверждал. Тем не менее, он попал на флот после тюрьмы, где был связан с криминальным элементом, известным как blatnoy, то есть поставщиками blat в самых крайних формах. Человеку нужно было иметь немного, чтобы смазывать нужные руки или открывать нужные двери. Небольшим количеством babki русские одаривали друг друга постоянно, и они приводили их в восторг. Орлов никогда не добился чего-либо серьезного с blatnoy, а впоследствии обнаружил, что здесь он мог пользоваться своей властью в большей степени, чем где-либо на берегу[38].
Если Карпов был двуличен, коварен и действовал не напрямую, то Орлов был прост до некоторого зверства. Он прошел надлежащую подготовку сержанта в армии, и часто громогласно и затейливо отчитывал личный состав, обнаружив некие погрешности в исполнении своих обязанностей. Он любил давить, и его мышечная масса служила ему хорошую службу, когда дело доходило до дисциплинарных вопросов. Сильный толчок или подзатыльник были для распалившегося Орлова обычным делом, а тот, кто особенно выводил его из себя, мог нарваться на что-то намного более серьезное.
Поговаривали, что отец Орлова относился к нему точно так же, будучи жестким сторонником принципа «пожалеешь розгу – испортишь ребенка». Орлов не скрывал этого, даже неоднократно бравировал. «Если бы мой старик застукал меня за чем-то подобным, он бы мигом вколотил бы мне понимание в мою дурную голову», — говорил он. И давал какому-нибудь младшему мичману затрещину, просто для иллюстрации. Его боялись в гораздо большей степени, нежели уважали. Все бросались выполнять приказ, когда Орлов начинал рычать, но не было никаких сомнений, что любви к нему никто не испытывал.
Орлов издевался по любому поводу над каждым человеком на корабле, за исключением сержанта Кандемира Трояка, командовавшего подразделением морской пехоты. Это был сибирский эскимос[39] с Чукотки, невысокий, широкоплечий, очень коренастый, состоящий из одних мускулов человек. Когда Орлов впервые встретил его, он привычно попытался утвердиться над ним, насмешливо вопя приказы и отчитав одного из морских пехотинцев. Сержант сделал два быстрых шага вперед, встал вплотную к Орлову, который был намного выше его, и посмотрел ему прямо в глаза.
— Товарищ капитан третьего ранга, — сказал он низким и угрожающим голосом. — Вопросы дисциплины десантной группы являются зоной ответственности старшины, — он стоял так близко к Орлову, что тому пришлось инстинктивно сделать шаг назад. Трояк был лишь старшиной, но дал понять, что не потерпит его наглого и оскорбительного отношения по отношению к своим подчиненным.
37
Может, тогда уже сразу и лейтенант-коммандером его было сделать, раз уж на российском флоте используют американизм Chief от Chief of Operations?
38
Российский атомный ракетный крейсер: капитан бывший менеджер «Газпрома», начопер – вообще зэк… Никому больше не приходит в голову определение «блядский цирк»?