— Я согласен, сэр, — сказал Федоров. — Они напуганы, но не подавлены, по крайней мере, пока. Потребуется уничтожение Лондона или Нью-Йорка, чтобы они начали даже рассматривать возможность капитуляции, и даже этого вряд ли будет достаточно.
— Вы правы, Федоров. И, учитывая это, нам лучше всего направиться на восток, в Атлантический океан, и исчезнуть. Было бы глупо с моей стороны думать, что после всего этого я смогу в чем-то убедить Черчилля или Рузвельта. Мы ведь можем развивать скорость 32 узла, быстрее их линкоров?
— Так точно.
— Тогда я считаю, что нам нужно направиться в южную Атлантику, избегая дальнейших столкновений настолько, насколько это возможно. Наше присутствие здесь стало надругательством над историей. Я не знаю даже как начать думать о том, какие последствия это возымело. Мы оборвали слишком много жизней раньше времени, и, тем не менее, если эти события побудят США объявить войну Германии раньше времени, мы спасем много других людей. Возможно, предотвратим Перл-Харбор.
— Вполне вероятно, что американцы ринуться на войну с удвоенной энергией, — сказал Федоров. — И я не думаю, что мы можем рассчитывать на то, что советские войска первыми доберутся до Рейна. Что же касается японцев, то, возможно, они еще дважды подумают над таким дерзким планом — отправить шесть авианосцев через Тихий океан, чтобы атаковать Перл-Харбор. Американский Тихоокеанский флот не станет сидеть, как подсадные утки.
— Откуда нам знать? — Спросил Золкин.
— Я думаю начать долгий путь к твоему тропическому острову, Дмитрий, — сказал адмирал.
В этот момент по системе общекорабельной трансляции раздался голос Калиничева:
— Адмирал Вольский, наблюдаю большую группу воздушных целей. Сорок самолетов, дистанция сто километров, курсом на корабль.
— Должно быть, с «Арк Ройала», — сказал Федоров.
Вольский покачал головой.
— Скорее. Нам нужно добраться до главного мостика.
Они прибыли туда, застав Карпова зудящим на Роденко, махающим руками на Самсонова и громким и раздраженным голосом ругающегося на Трояка. Адмирал вошел на мостик и Золкин объявил об этом.
— Адмирал на мостике! — Его голос заглушил сдавленный голос капитана.
Трояк решительно отдал честь. Карпов повернулся, и его глаза словно светились красным в темноте.
— Какого черта вы делаете? Мы находимся в бою! Вы отключили системы мостика в критической ситуации и поставили нас всех под угрозу!
— Заткнитесь, Карпов! — Рявкнул Вольский, настолько выражая голосом нежелание вступать в дискуссии, насколько мог. Он быстро вошел в боевой информационный центр и вставил ключ в модуль управления. Быстро повернув его, он ввел пароль и восстановил управление кораблем с главного мостика. Несколькими секундами спустя восстановилось основное освещение, с гулом быстро перезапустились консоли управления и загорелись экраны. Кратное пребывание Громенко на посту командира БИЦ закончилось.
Адмирал посмотрел на Карпова с гневом в глазах и отвращением на лице.
— Капитан Карпов, я отстраняю вас от командования кораблем.
— Что вы делаете, адмирал? У вас нет никаких оснований, чтобы отстранять меня! Я действовал в рамках своих законных полномочий. Я руководил обороной корабля наилучшим образом. Орлов согласен с моими решениями. Спросите его!
— Орлова я также отстраняю от обязанностей, — сказал Вольский. — Значит, в рамках законных полномочий? Только в рамках какого закона, капитан? Закона джунглей? Вы оба помещаетесь под арест. Сержант Трояк, сопроводите капитана и начальника оперативной части в их каюты и приставьте двоих вооруженных часовых перед дверями. Они не имеют права покидать свои каюты без моего распоряжения. Если кто-то желает присоединиться к ним, то он может сделать это немедленно.
На мостике воцарилась тишина. На лице Карпова появилась смесь смертной тоски и еле сдерживаемого гнева.
— Старый дурак, — сказал он. — Что ты делаешь? Ты что, не видишь, что нас атакуют? Корабль уничтожат, пока ты тут пузыри пускаешь! Разве ты не видишь возможностей, которые перед нами открылись?
— Сержант Трояк!
Тот быстро дал рукой знак своим бойцам и те крепко взяли под руки Карпова и Орлова, потащив тех в сторону двери. Орлов усмехнулся, но не стал сопротивляться. Морпех отобрал у него оружие с ухмылкой, радуясь, наконец, получить возможность ответить на прежние издевательства начопера. Карпов посмотрел на адмирала и выпустил последний снаряд:
— Еще ничего не кончено, адмирал! Вы пожалеете о своем решении, я вам обещаю! — Это была лишь бесполезная похвальба, и Карпов сам понимал это.
Когда капитана вывели, Вольский мельком обвел взглядом каждого из тех, кто остался на мостике, молча оценивая их. Они смотрели на него с немым восхищением и оттенком стыда на лицах. Никто ничего не говорил. Вольский видел, что они просто выполняли приказы сбрендившего капитана. Не было никакого намека на то, что кто-то затаил недовольство. За всем стоял Карпов, даже Орлов был лишь приспешником дьявола. Он решил, что может рассчитывать на оставшихся, и решил оставить их всех на своих постах.
— Я буду считать всех вас невиновными в соучастии в мятеже, если только последующее расследование не докажет обратного, — сказал он тихо, почти как расстроенный отец, говоривший с нахулиганившими, но все равно любимыми детьми. Затем ему пришло в голову, что ему нужен был заместитель. Ему нужен был Starpom, чтобы заменить Карпова. И он без колебаний повернулся к Федорову, сидевшему на своем месте.
— Федоров, — тихо сказал он. — Настоящим вам присваивается звание капитан-лейтенанта и я назначаю вас старпомом. Обязанности штурмана передадите Товарищу.
Глаза Федорова широко раскрылись от удивления. Ему предстояло служить еще год, чтобы получить старшего лейтенанта, а затем еще год или два до капитан-лейтенанта. Он улыбнулся с явной благодарностью во взгляде.
— Благодарю вас, адмирал. Для меня это большая честь.
Впервые посмотрев на экран переднего обзора, он вдруг застыл, увидев, что происходит снаружи. Океан вокруг них светился тем же странным светом, как после аварии на «Орле». От корабля во всех направлениях пошла рябь, словно «Киров» оказывал какое-то воздействие на сам океан. Что это было?
Адмирал взял гарнитуру внутренней системы связи.
— Флагманский мостик инженерной части. — Добрынин, что-то не так?
Последовала короткая задержка, прежде, чем пришел ответ.
— Так точно. Те же изменения показателей, как в прошлый раз. Мы можем замедлить ход?
— Сделаю все, что смогу.
В этот момент он услышал странный звук и удивленно обернулся, увидев Гречко, кота доктора, который пробежал по всему кораблю за своим хозяином, и теперь стоял у открытого люка, громко мяукая.
Вольский посмотрел на доктора и улыбнулся.
— Что же, я вижу, что весь экипаж в сборе. Рулевой, пятнадцать градусов на север, скорость две трети. Думаю, нам следует уйти из этих вод как можно скорее.
Но зеленое месиво вокруг стало словно еще гуще, странное свечение также усилилось, пока все системы на мостике не начали сбоить. На экранах появилась волна статических помех. Вольский опять ощутил покалывание по всему телу, а волосы, казалось, встали дыбом. Его первой мыслью было то, что они столкнулись с какими-то последствиями ядерного взрыва, но вскоре все прошло. Корабль словно пришел в норму, хотя море вокруг него продолжало светиться призрачным зеленым светом, словно исходившим от корабля во всех направлениях.
Адмирал расположился в командирском кресле. Гречко подбежал к нему и устроился у него на коленях, довольно мурлыча.