Скопировал адрес МИ-6 в английской транскрипции. В тех же резиновых перчатках достал из пачки конверт, вставил в принтер, тот напечатал адрес английской разведки.
Стараясь не дышать на конверт, чтобы не оставить образчик ДНК, свернул письмо, аккуратно положил его в конверт и запечатал. Потом положил в газету, которую бросают в великом множестве в почтовые ящики, снял перчатки.
Вымыл вспотевшие руки, умыл лицо, посмотрел в зеркало в ванной. Зрачки были расширены от возбуждения. Такие глаза он наблюдал неоднократно у преступного элемента после употребления анаши, гашиша или «экстази — МДМА».
С Романа крупным градом повалил пот. Во рту снова пересохло. Пальцы стали подрагивать мелкой, чуть заметной дрожью. Он еще раз умылся, снова посмотрел в зеркало и тихо проговорил вслух:
— Точно как наркоман. Чего ты волнуешься? Возьми себя в руки, тряпка! Ты же не Родину продаешь, а идешь в атаку, вызываешь огонь на себя. Чтобы поймать подлых шпионов, которые лезут к нам. Так что, Ромчик, ты не изменник, а герой! Разведчик!
Снова прошел к компьютеру. В переводчике набрал фразу на русском языке: «Добрый день! Пожалуйста, когда будете в Англии, опустите письмо в почтовый ящик. Это очень важное дело! Спасибо». Перевел на английский. Несколько раз прочитал, потом распечатал и, разорвав лист на четыре части, рассовал по карманам одежды, в которой ходил на службу. Почистил историю браузера и поиска, выключил компьютер и пошел спать. Утром, по дороге на работу, за поворотом, когда никто его не мог видеть, выбросил перчатки в урну.
Следующие два дня перед выставкой прошли в тревожном ожидании. Газета с письмом хранилась в мусорном ведре дома.
Но Кушаков не сидел на месте. Он действовал. Памятуя, что каждое мероприятие нужно подготовить, посещал место предстоящей встречи. Навыки перевоплощения у него были не просто из любительского театра, его обучали корифеи из наружного сыска во время учебы в Санкт-Петербурге.
Сделать лицо безликим, нацепив дешевые очки без диоптрий, неряшливость в одежде, грязная, стоптанная обувь, несколько иных штрихов, и окружающие видят типичного «ботаника», который с удовольствием ходит по музеям. Обычный посетитель таких заведений. Он здесь смотрится органично.
В таком обличье Роман и ходил в Культурно- исторический центр. Он изучал выставочные залы. Зал Ленина, зал, посвященный Великой Отечественной войне, современным войнам. Роман всматривался в фотографии погибших земляков. Тех, кто ушел на фронт или был призван в горячие точки бывшего Советского Союза, в Афганистан и там сложил головы. Длинный, высокий стеллаж черного цвета, поделенный на ячейки, в каждой по фотографии погибшего. Все молодые лица. Перед каждой фотографией маленькая лампочка в виде свечечки, и свет из нее бьется как настоящее пламя.
Забыв на несколько минут, зачем он сюда пришел, Роман медленно двигался вдоль фотографий, пытался всмотреться в лица погибших за Родину, словно ждал, когда они с ним заговорят. Помотал головой, стряхивая с себя наваждение, — он не для этого здесь, и улыбнулся:
— Ничего. Я тоже совершу пусть не подвиг, но поступок.
Сторонний наблюдатель увидел бы, что молодой человек, явно с плохим зрением, почти носом чертит по витринам, прищуривается, пытаясь рассмотреть экспонаты за стеклом. Такие вызывают не интерес, а сочувствие.
Сам же Кушаков вел напряженную работу. Он запоминал, где расположены камеры, охрана, нет ли сотрудников госбезопасности на объекте заинтересованности. Если бы прибывающие иностранцы представляли интерес для контрразведки, то чекисты тоже готовились бы к проведению выставки заранее.
Но все было тихо. Рабочие готовили зал современного искусства к выставке. Освобождали площади. Перемещали съемные панели, сверялись с чертежами, выставляли оборудование, на котором будут размещаться картины, перенастраивали освещение, попутно двигали камеры наблюдения, направляя на предстоящую экспозицию.
По радиостанциям они переговаривались с сотрудниками охраны. Камеры старые, аналоговые, углы оставались вне поля зрения. И они были затемнены, чтобы не отвлекать внимания от вернисажа.
Был разгар рабочего дня, так что по залам бродили лишь редкие посетители. Даже охраны не видно, кроме как на привычных местах, где они мирно дремали или морщили лоб, пытаясь разгадать очередной кроссворд. Романа это устраивало. Волнение и дрожь немного унялись. Вроде ничего необычного. Все чисто. Рутина. Пора возвращаться на работу.