Это было в 50-х. Поэта поразила редкость этих металлов, вообще слово «редкость». В массовом большевистском обществе это слово ошеломляло и вдохновляло, ты понял?…»
Прошу прощения у читателя за эту большую выдержку из романа. Но это сегодняшняя оценка Кирсанова. А в этой книге собран ранний Кирсанов, иногда еще Кортчик, лишь лет в 12 он окончательно выбрал псевдоним, долго в тетрадях учился по-новому расписываться. Думаю, что те, кто любит русскую поэзию, и в этих детско-юношеских тетрадках найдут тонкие образы, точные строки, а главное, поймут, как труден путь к высокой поэзии.
Эта книга издана Всемирным клубом одесситов как продолжение знакомства с забытыми, неопубликованными текстами писателей, вышедших из Одессы. Эта книга издана и Одесским Литературным музеем, где хранятся эти бесценные рукописи. Кстати, Алена Яворская, замдиректора музея выполнила неимоверно сложную задачу – разобрала почерк юного поэта, набрала на компьютере стихи из старых тетрадок, за что ей огромная благодарность от всех будущих читателей.
Итак, перед вами стихи. Итог ученичества. Но уже и начало настоящей поэзии.
Евгений Голубовский
«Крепко держите вы знамя Свободы…»
Крепко держите вы знамя Свободы,
Не отдавайте врагам.
Знайте: почти против нас все народы
Но Бог наш великий поможет всем нам.
Жестоко, как камни, как звери, как змеи
Те люди завистливо смотрят на нас.
Спасаем отчизну – они же злодеи
Хотят наше дело сорвать все за раз!
Им страшно смотреть, как все мы оживаем,
Им страшно, что будет Израиль опять,
Им страшно, что счастия мы ожидаем,
Что счастья не будем теперь тщетно ждать!
Им страшно, что все преступленья над нами
Откроются в мире во всей наготе,
Что знают и видят своими глазами
Они не исчезнут в мирской суете.
Крепко держите же знамя свободы,
Пред нами бессильны и слабы преграды,
Бессильна и сила пред верой народа,
Спасти коль нам родину надо!
Начало 1918
Хожу по деревням и селам,
Местечкам, большим городам,
Не слыхал я и доброго слова
Из уст всех людей, никогда!
Всегда раздается единое слово:
«Пошел ты, бродяга, от нас!»
– И я покоряюсь, – оно мне не ново,
Его мне пришлося слыхать уж не раз…
И всегда, как всегда, лезет мысль одна
В мой усталый задумчивый лоб:
«Есть дорога одна, если трудна,
Та дорога ведет – прямо в гроб!
Промотал я свое
Все наследство отца,
Горя не вынес – запил.
Водка, винце.
Смерти я жду, жду не дождусь
Жду изо дня я во день,
Обошел уже всю Русь –
Уже ждать стало лень.
1917 лето
На восстановление Палестины
1
Сколько лет ужасной муки
Уж прошло с тех пор как раз
Сделав жертвами разлуки
Разбросал нас чуждый глас?
И под пыткой инквизиций
Под гонением всех рас
Изнывал народ великий
Так под игом жестких масс!
На виселицах высоких
На ужаснейших кострах
Гибли мы и к нам вселили
Ненависть, но все ж не страх!
Некультурные народы
С зверской ненавистью, нам
Страшно мстили, так шли годы
Нас считали все за «хлам!»
2
Но настал уж день желанный
В плоть и кровь уж облеченный
Кто то новый к нам пришел.
Это не был призрак страшный,
Нет, то вестник счастья был,
Весть свободы Иудеи
Этот первый нам открыл!
Им восстание свершилось
Или Божья кара
Уж на турок обрушилась?
Нет, Британией великой,
Также волей Короля
Будет дана иудеям
Иудейская земля!
И согласием пусть вечным
Будет связана страна,
Пусть прославиться по миру
И возвыситься она!
1918
Зачем народ
Бежит вперед
И музыка гремит.
А за толпой
Солдатов рой
Оружием блестит.
Их миллион,
Все за Сион
Поднялися на бой.
Трепещет флаг
Свободы стяг
Их бело-голубой!
Начало 1918
Писать стихи такая скука!
Марать бесцельно что-нибудь.
Ах, Боже, боже, что за мука
Бросать остроты прямо в грудь!
Не лучше ли, не лучше ль бросить
Строки дурацкой стиха,
Людей престать уже поносить,
Ведь это просто чепуха!