На желтых кучах глухих рыданий
Сидели птицы и седели.
А в темных стеклах скелета дали
Рыдали лета цветные трели.
В окраинах пляски обезумевшего сердца
Рыли траншею бездольные мысли
А в клекотных песнях воскресших дерсен
Литые льдинки как слезы висли.
Тесенное зелье
Чье это в гареве зелье?
Озелененный не ведал куст
О том что я из ранней вылил
Огустный мук заборов пеустей.
И придавив жгутом двух окон мостовую
Умчался в ад неизвестных клокочей,
И червь залин завыл поднявши выю,
И взонил лезть обглоданных очей.
И вы, и я, и те, которые смотрели в радь неведомого солнца,
Через оконце земли в горечь всполоснули сердце
Что вертится в груди и за полосью гонится.
Но сторониц на строчки облокочен локоть не измерчу вены
Упало зелье в гарево,
Снеслисясном колена.
20 октября 20.
4 (оджалье)
Звякнуло в выси сивым неведьем:
«Эй, вы»!
«На заборах не спи!»
Русло снесло половодье,
Весла обрызгал снег.
Зашевелил глазами в солнце,
Обнажил едымаленые ногти.
Зологубым рясном окончил
Одизин окороченную рокоть.
Велобурый волоочья стиснул
Обтянулись оболочки облак.
На которых стоня повиснул
Моих гуслей серебряный обод.
1 ноября
(из цикла Оджалье)
Заря закачала ветвями
Зарядились обвалы зимы,
За ряжеными вилось пламя
Заревел буреной камыш.
Игра хоровод окрылила,
Заалела осенняя явь,
И граненые серьги удила
Беловатый пушистый яд.
. . . . . . . . . .
Упасть ледяной громаде
В толпе челолобой негде,
В оджалом стоглазом чаде,
Сквозит ледяная небыль…
10 ноября
Листопад
Среди кустов где гасли гусли точат,
И грань озер игру отпашень вяжет,
О, лес неведья
водовой овражень,
Где вражий див сквозь небеса пророчит.
И вот взвился плащем в крутое небо
Кровавым псалом стержень стяжной,
За пасть толпы – широкий невод
Червоным маревом обтянут.
И вот пришли
князьки на шапках вили
Узор прибега громового моря.
Ладони сжали огневые вила
И ожерелья громоворят.
И на дома спустился рыжий вечер,
Как бы стрелою пораженный витязь.
И закружил в объятьях красный ветер
Угрюмых улиц рокотные рвины.
. . . . . . . . . .
И рук нездешних мжалые обкрылья
Что лен земли в небытьях обмотали,
Покровы ночи яревом покрыли
В венец метнувши ясное метало.
И бездыханных крестолобых вежах
Завыли желтые ожобленные совы
О том, что Я, баутай нездесовья
На факелах безверия повешен.
15 … 1920 г.
Тетрадь 8
1920 год
Книга «Ничком»
Осень-зима
«Стальных речей переокован меч…»
Стальных речей переокован меч
На грани капли золотой росы
Моих судьбин обрывается сечь
Оскала глаз алмазные весы
Все разодето небо в облака
И все красно как заливной пеун
О, разнеси горой Перун
Гнилые вышлые века!
Грустевод
И мчались встарь как вещие побеги
И синева сочилась в изголовье
Орлиных клекотов ревучие победы
Дорогу вольнице на тучах уготовили.
На синих каплях
Глаза озер
Надвинулись на облачные брови
Трехгранных сабель долгоострый взор
Запел на синеволное гирево
И день забрызгал солнечными струнами
Моей души надутое ветрило
Снова гремучие на искры из горнила
На кораблях безумия исперутамы.
Но все ль взлетело в хороводе улиц
Хоть мощения земли зеленое огниво
Безоких звезд остывший уголь
На окнах вечера поникнул
Звездное вече
Да
Не увидеть разому
Черных как знамя
Лебедей
Буйному в лето разуму
Знойных раскатов
Не ведовать.
Станьте
На взлетной стае
Нам ли
Увидеть витязей
Вечное, синее стадо
Сердцем на площадь
Вытащим!
Замахать
Колокольным голосом
На всемирное
Звездное вече
На поречах
Млечные полосы
Откатили объятия
вечера!