После обеда и до самого ужина мы занимались. Урок строился по единому плану: сначала Фернан объяснял новый материал, затем показывал упражнения в виде заклинаний, я их за ним повторяла по нескольку раз, пытаясь достичь идеала. Хотя у меня неплохо получалось, наставник мой ни разу не сказал, что доволен.
Зато регулярно присоединявшаяся к нам Тереза хвалила меня. Ещё она давала пояснения, если практика ведьм чем-то отличалась от приёмов магов. Вдобавок разъясняла простыми словами то, что Фернан умудрялся излагать слишком научно и запутанно.
Вообще от неё было очень много пользы. В тот же день, когда мы обследовали покои покойного папаши, она взяла с моего жениха клятву о неразглашении, причём привязала её к моей точке зрения: что я запрещу, о том он будет молчать. Заодно маг принёс присягу Кирвалису и даже не понял, что сделал. Текст, который ему подсунула Тереза, был тем самым, который действовал ещё тогда, когда Кирвалис был королевством.
Здорово, конечно, но если бы всё вскрылось… Не поздоровилось бы ни магу, ни мне, ни тётушке, ни Кирвалису.
Спросила Терезу, не перегибает ли она палку. Та в ответ только рукой махнула. Мол, никто ничего не заметит. В столице магов уровня Фернана раз-два и обчёлся, грамотных ведьм и того меньше, если не сказать, что их вообще нет, а присягу ещё разглядеть надо суметь. Пришлось положиться на её мнение, тем более что дело уже было сделано, не разделаешь.
Но хватит о Терезе.
Самым интересным временем для меня стало то, которое начиналось после ужина. Жених не пытался проводить его вместе со мной, за что я была ему безгранично благодарна. Уединялась в своих покоях и занималась тем, на что не находила времени днём.
Для начала садилась изучать бумаги, найденные в кабинете отца. По большей части это были совершенно неинтересные, ненужные бумажки, но среди них попадались и весьма занятные.
Например, письма моего братца. Знала я, что он гадёныш, но понятия не имела насколько. Получалось, что все неприятности, которые чинил мне отец, инициировались Эгмонтом. Хорошо, что в последние годы они уже не могли общаться напрямую, а то не знаю, чем бы его злокозненность для меня закончилась.
Затем мне попались бумаги, относящиеся ко времени, когда умерла моя мать. Если честно, долгие годы я с ужасом гадала, правда ли то, о чём в Кирвалисе шептались на всех углах. Молва обвиняла в смерти матери отца. Якобы он застал её с любовником и убил обоих. Любовника сразу, а её заставил помучиться.
Конечно, ничего подобного мне не рассказывали, но я не слепая и не глухая, а слуги не слишком таятся, по вечерам перемывая косточки хозяевам за кружкой пива. Так что я имела возможность услышать эту историю в трёх вариациях. Когда же вспомнила, как нас с братом внезапно увезли, а затем неожиданно вернули прямо на похороны, какие все вокруг ходили подавленные и перепуганные, то волей-неволей поверила, что слухи недалеки от истины.
И тут наконец мне представилась возможность узнать, что в этом правда, а что ложь.
Получалось, батюшка действительно застал нашу мать с любовником. Об этом он написал какому-то родственнику, тот ответил, а попутно привёл в своём письме выдержки из отцовского. Получалось, что папаша любовника отдубасил как следует и запер в подвале, чтобы потом вершить над ним суд и расправу, но парень умудрился сбежать. Вернее, ему помогли. Кто — неизвестно, но не моя мать, которая в это время тоже сидела взаперти, только не в подвале, а в восточной башне. Если учесть, что любовником оказался сын и наследник императорского наместника в Кирвалисе, думаю, что выпустил его кто-то из приближённых моего отца. Просто чтобы не навлекать на него гнев императора.
В письме мелькнуло имя Терезы и до меня дошло, что тётушка была свидетельницей тех событий. Я решила не ходить вокруг да около, а спросить её напрямую.
Она расхохоталась мне в лицо.
— Твой папаша — убийца? Ты меня насмешила! Да, он страшен казался в гневе. Орал жутко. Мог всю посуду переколотить. Но убить?! Нет, для этого у него была кишка тонка. А матушка твоя нашла с кем связаться! Дурня тонконогого, такого же, как она сама. Неудивительно, что он на неё смотрел как на божество, всё-таки красивая взрослая женщина, которой не надо объяснять, как в кровать ложатся, да ещё и герцогиня. Глупо было ей идти на поводу у мальчишки сопливого. Ну, Вильгельмине всё время не нравилось, что твой отец красотой не блещет, а этот мелкий прохвост был хорошенький, как барашек. Просто с ней на одно лицо: фарфоровая мордашка, голубые глазки, льняные кудряшки. К тому же не с улицы, сын доверенного лица императора. Даже титул у него был, не помню какой, виконт, что ли. Оттон двинул этому красавчику по физиономии пару раз, да за ухо в казематы и отволок. В какой каземат? В такой, который под западной башней находится. Не была ни разу? И не ходи. Его с тех пор и не использовали.
Она вздохнула, вспоминая.
— В общем, пока Оттон метался, думая, как ему поступить с изменницей и паршивцем, парень сбежал, а матушка твоя, дура несчастная, от страха отравилась. Перстень родовой у неё был с тайником, а в тайнике яд. Взяла и выпила. Зачем, спрашивается?! Что я, своего братца не знала? Он поорал бы, ногами потопал, но потом простил бы. Ничего бы ей не сделал. Очень женских слёз боялся.
Эх, плохо, что я не знала. Так-то из меня слезинки не выжмешь, но ради дела научилась бы плакать. В сущности, хорошо, что тётя мне всё рассказала. Теперь хоть можно быть уверенной, что крови матери на руках моего отца не было. Никто не виноват, что она сначала ему изменила, а затем настолько испугалась содеянного, что наложила на себя руки.
А вот история про кудрявого барашка сильно запала мне в память. Не далее как вчера довелось мне прочитать в гримуаре прабабки, что кровь магических родов, таких как Раен, очень сильна и всегда себя проявляет, если только не встретится с кровью той же силы. Что далеко ходить: я — копия своих предков по отцовской линии. А вот мой дорогой братец ничем не походил на считавшегося его отцом Оттона, весь пошёл в кудрявую, белокурую мамочку, практически лишённую дара.
Я не осуждала её за измену, нет. Жить с таким, как мой отец, с трудом терпеть и ничего не сделать, чтобы хоть как-то скрасить свою жизнь? Это уже не героизм, это идиотизм какой-то. Вот прекрасная Мина и нашла себе подходящего возлюбленного. Похоже, свою внешность она считала идеальной во всех отношения и, когда встретила мужской вариант той же прелести, не смогла удержаться.
Но… тот барашек никак не мог быть отцом Эгмонта. Тётушка утверждала, что пойманный с поличным парень был юным, гораздо моложе герцогини, недавно прибыл в Кирвалис из столицы, а моему брату к тому времени исполнилось девять лет.
Не сходится.
Я отложила решение этой загадки на потом, когда смогу получить сведения из какого-то другого источника. Тем более что мне было чем заняться.
Потратив на документы час-полтора после ужина, не больше, я перебиралась в спальню и, уже укрывшись одеялом, бралась за прабабкин гримуар.
Непростое чтение. Похоже, она в течение жизни записывала туда всё, что, по её мнению, могло относиться к области магии. Информация по инициации дара соседствовала с описанием подготовки котла для зельеварения. Порядка никакого. К счастью, базовые знания, полученные ведьмой в начале жизни, всё же располагались на первых страницах.
Там я нашла много интересного. Во-первых поняла, что мой дар не инициирован и в ближайшее время мне это не светит. Не интересуют меня мужчины от слова вообще. А во-вторых… Мне здорово повезло.
Автор гримуара писала, что такое сочетание, как маг и ведьма в одном теле, встречается крайне редко, зато даёт возможность пользоваться даром ведьмы практически в полном объёме безо всякой инициации. При наличии резерва мне нет нужды стабилизировать каналы энергии. Моё вместилище сделает это за меня. Надо его просто наполнять, а затем оттуда брать, причём есть возможность сделать этот процесс беспрерывным. Вроде как маг с бесконечным резервом. Здорово. Надеюсь, она знала, что говорит.