Канцлеру пришлось прервать свои рассуждения. Начались очередные танцы согласно этикету: приветствия, знакомство, соболезнования. Всё как положено. Фернан даже заскучал, но когда самый длинный красавчик назвал Александру Далли и обратился к ней, как к старой знакомой, сделал стойку, как собака на дичь. Они, выходит, знакомы с детства!
Правда, на имя Далли Алекс зафыркала, как недовольная кошка. Действительно, собачью кличку напоминает. Парень не смутился, хотя изобразил нечто подобное: отступил на шаг поклонился, начал извиняться. Вёл себя при этом так, как будто они были с герцогиней наедине. А она… Она явно поддалась очарованию момента. Стояла, смотрела молодому красавцу в глаза и улыбалась как влюблённая девчонка.
Фернан сто раз сказал себе, что не любит Александру, что брак у них по приказу императора и вообще, у него есть любимая девушка Эльвира, владычица его сердца. Ничего не помогало: сердце сжималось от жгучей ревности.
Некий внутренний голос, который просыпался очень, очень редко, но всегда язвил и растравлял душевные раны, вдруг снова решил помучить Фернана. Заявил:
— Что ж ты так приуныл? Испугался соперников? Так всегда. Ты молодец, когда нет конкурентов или все они заведомо слабее. Ты же в империю потащился только потому, что убоялся соревнования с местными магами. Пленила тебя не столько обещанная должность и хорошая плата, а то, что ты там будешь такой один. Самый крутой перец в этом огороде, где перцов никогда не выращивали. А ты посоревнуйся-ка с этими молодыми красавцами, каждый из которых тебя чем-то превосходит. Докажи девушке, что ты лучший. Не можешь или боишься, слабак?
Кажется, Александра вдруг сообразила, что их с виконтом затянувшийся тет-а-тет при всех попросту неприличен. Она пригласила всех к столу, перекусить. К счастью и радости Фернана, не попыталась оставить всех на обед или, тем более, на ужин. Хотя могла бы.
Им подали лёгкие закуски за круглым столом и общая беседа возобновилась. Канцлер снова оседлал свою тему: сравнение империи с другими странами. Вроде естественная и безобидная беседа с теми, кто недавно побывал за пределами родной страны, но Фернан видел, к чему клонит канцлер.
Непонятно только зачем. То ли хочет напугать собеседников, заставить их уйти и не мешать, то ли… Вполне возможно, что Стефану не дают покоя богатства рода Данзак, о котором слышал даже Фернан, не слишком интересовавшийся историей, географией и генеалогией.
Арундел по сравнению с Данзаком бедное владение. Тоже в горах, вернее, в предгорьях, но никаких полезных ископаемых там нет. Только гранит для отделки зданий и могильных плит. Все золото, которым так щедро сорит Стефан, он получает от своего поста. Взятки в империи пока не узаконены, но общественным мнением скорее поощряются, чем осуждаются.
А император — субъект ненадёжный. Сегодня он тебя ласкает, а завтра хоп! — и ты в отставке в самом дальнем из твоих поместий. И это ещё лучший вариант. Вполне возможны застенки и плаха.
Так что устроить себе мягкую денежную подушку, оттяпав у якобы заговорщика хорошенькое графство, и обезопасить себя от гнева императора, уйти на покой — неплохая идея. И не факт, что она не пришла в голову канцлеру.
Вот и старается, гад, донимает мальчишек. Хотя не такие уж они мальчишки, все около тридцати, возраст не юности, а зрелости. Эти парни уже взрослые и умные. Взять хотя бы то, как зеленоглазый виконт расправляется с канцлером. Так строит фразы и расставляет акценты, что это Стефана впору обвинить в недостатке патриотизма и неуважении к власти.
Тем временем импровизированная трапеза подошла к концу и герцогиня приняла активное участе в её завершении. Гостей чуть взашей не вытолкала, так ей надоело слушать пикировку наследника Данзака с канцлером. Дамам бы обидеться: как так, их выставили, но матушка виконта смотрела на неё с благодарностью, да и другая дама только радовалась завершению малоприятного визита.
Александра с облегчением выдохнула, когда все ушли, надеялась, видно, отдохнуть и расслабиться. Но не тут то было. Канцлер, раздражённый своей неудачей, начал по-новой.
На этот раз привязался уже напрямую к девушке. Правда ли, что её отец убил свою жену, мать Александры? Есть ли этому подтверждение в архиве герцога Оттона?
Сначала молодая герцогиня вела себя сдержанно, хотя глаза метали молнии. Но тем не менее отвела канцлера в свой кабинет, познакомила с секретарём и велела бедняге показать приезжему господину всё, что он уже накопал в бумагах. Хороший ход. Парень ел глазами начальство и докладывал так стремительно, что закладывало уши. Перечислил всё, что нашлось, но на самом деле его речи не содержали никакой полезной информации. Количество документов, их тип, распределение по темам и всякое такое.
Стефан тем временем свирепел. Всё шло наперекосяк, все планы рушились, оставалось только напугать тех, кто под руку попался.
И когда Фернан, не выдержав, помянут тётушку Терезу, канцлер заорал:
— Точно! Тётка! Где она?
Зря он это сделал.
Глаза Александры, и без того тёмные, совсем почернели, на лице возникло выражение очень близкое к тому, какое Фернан уже имел случай наблюдать. Она выпрямилась и произнесла тихо, но очень отчётливо:
— Какое вам дело? Оставьте в покое мою тётю. Не лезьте туда, куда не просят.
Стефан, видно, забыл, когда последний раз получал отпор. Он с удивлением посмотрел на девушку, затем рявкнул:
— Я канцлер империи и имею право знать!
Но не на таковскую напал. Алекс смотрела на него и дышала, как Фернан её учил, чтобы не сорваться. Когда через пару минут немного успокоилась, заявила:
— Да, вы канцлер империи. Всё, что имеет отношение к делам империи, я готова вам показать и рассказать. Но это дела моей семьи, к которой вы не имеете отношения. Не надо приплетать одно к другому.
— Вильгельмина была моей сестрой! — воскликнул Стефан.
— Родной? — изумлённо подняла брови Алекс, — Что-то я не припомню такого брата у моей матушки. Ближнюю родню я знала, они сюда иногда приезжали, но вас среди них не было. А всяким там… троюродным из присказки "нашей стенке троюродный кирпич" никто в отчёте не обязан. Уж тем более моя тётушка Тереза баронесса Эфиа. Если она пожелает что-то рассказать, то расскажет, а если нет…
Александра развела руками и с усмешкой посмотрела на канцлера.
Молодец, сумела себя обуздать и при этом влепила наглецу по первое число. Он, небось, никогда таких отповедей не слыхивал. А Тереза-то не так проста!
Фернан сам впервые слышал титул Терезы. Она, оказывается, баронесса не из последних. А то всё тётя да тётя, прямо деревня.
— Я вижу, мне здесь не рады, — гордо произнёс Стефан, — в Кирвалисе странно понимают гостеприимство.
— Почему же? — ответила герцогиня, — у нас его правильно понимают и всегда рады гостям, их всегда ждёт тёплый приём, даже когда они не ко времени и не к месту. Но и гостям следует знать меру, иначе их могут попросить вон.
У неё даже губы стали тоньше, так она разозлилась. И тут Фернан впервые увидел то, что в книгах называлось пламенем ведьм и считалось неподтверждённым явлением. В сузившихся глазах Александры заплясали язычки синего огня, которых с каждым мгновением становилось всё больше. Кажется, канцлер тоже это заметил.
Встал с кресла, сделал несколько шагов к двери и заявил:
— Ну, мне пора. С вами тут хорошо, но в столице меня ждёт куча работы. Фернан, можешь меня отправить прямым порталом?
Хотя правила воспрещали дважды за сутки проходить портал, маг сделал вид, что его не существует. Хочет — пусть идёт.
Поднялся и сказал спокойно:
— Конечно, если вы торопитесь, граф, я вас тотчас же отправлю обратно во дворец. Но мне самому лучше остаться здесь.
При последних словах он устремил взор на невесту и увидел, что огоньки в её глазах померкли, а сама она делает ему незаметный знак: мол, всё правильно, отправь его и возвращайся.
Он так и сделал, до последнего мига гадая, понял что-нибудь Стефан или всего лишь почувствовал. Ведь в этот раз он как никогда был близок к тому, чтобы погибнуть. Пламя ведьм, если вырвется, сжигает всё на своём пути. Ведьмы при этом тоже гибнут. Какая Алекс молодец, сумела удержать его под контролем. Сама не знала с чем, но справилась.