- Мне не больно! - через силу сказал я. Бритвенное лезвие в правой половине моего мозга превратилось в бензопилу.
- Ну, нет, так нет, - Хорёк вернулся в свою комнату и включил музыку. На всю громкость. Пришлось вытряхиваться в подъезд, благо никого там не встретил. В итоге приступ длился минут на пятнадцать дольше обычного. Придя в себя, я решил, что больше такую боль дома пережидать я не могу. Лучше уж на улице. Или в магазине у тёти Маши, но тогда ей придётся рассказать о приступах. Проблема. В квартиру я зашёл улыбаясь и смеясь. В наше время смех без причины, это признак не дурачины, а недавно выкуренной травки или внутривенно введённого наркотика. Наверняка Хорёк подумал, что раз мои родители алконавты, то я вполне могу нарком быть. Разубеждать в этом я его не собираюсь. Мне понравилось, что он в бывшую мою комнату зашёл и всю ночь из неё носу не показывал, меня, наверное, опасаясь.
Утром в школе снова творился бедлам. Ещё подходя к ней, я заметил на стоянке неподалёку пару милицейских машин и сердце у мен забилось чаще. На одной из перемен Оксанка рассказала о допросе ментами учителей и учеников - тех, у кого убитый вёл историю.
- Ты уже была там? - спросил я.
- Нет, но, думаю, скоро окажусь.
- Расскажешь?
- Почему нет?
В это время прозвенел звонок, и мы разошлись по кабинетам. На следующей перемене поползли слухи, что историка грохнул кто-то из школьников из-за плохой оценки, а вовсе не с целью ограбления. Это не прибавио мне оптимизма. Надежда узнать что-то от Оксанки тоже испарилась - ни на одной из перемен, ни после школы я её не видел. А так хотелось снова пойти домой вместе! Дома же меня ждал очередной сюрприз: Хорёк был не один: на кухне за столом вместе с ним восседал мужик, похожий телосложением на борова. Я решил так его про себя и называть.
- Недоброго дня! - буркнул я, глядя на них.
- Это кто ещё? - возмутился Боров.
- Сын хозяев, - ответил ему Хорёк.
Я издевательски поклонился и потребовал:
- Кухню освобождаем, прошу убираться в свои апартаменты - бывшую мою комнату.
Мужики посмотрели на меня, но с места не сдвинулись.
- Я что-то не по-русски сказал? Или вы по-русски со вчерашнего дня понимать разучились?
- Слушай, не мешай взрослым людям важные вопросы решать, - выходя из себя, заявил Боров.
- Решайте на здоровье, но не на моей территории. Плиз нафиг.
- Дим, пойдём, - тихонько сказал Хорёк. Думал, что я не услышу, что ли?
- Выметайтесь, выметайтесь! И так из-за вас уроки делать негде!
- Может ты хотел сказать: "Ширнуться негде"? - с усмешкой заявил Виталий как-его-там.
- А если даже и так? Ты кто мне, чтоб такие вопросы задавать? Отец? Или может мама?
- Он невыносим! - заявил Боров Хорьку.
- Да, Дим, я заметил. Думаю, это временные трудности. Пойдём, прогуляемся. Тут нормально поговорить нам не дадут.
- Рад, что вы это поняли, - вклинился я, - Давайте пошустрее - мне заниматься надо.
Закончив с домашкой, решив, пока необходимости в деньгах особой нет, не воровать, я направился в магазин к тёте Маше, но оказалось, у той был выходной. Тогда я пошёл домой к ней, но подойдя к двери не решился позвонить, потому что из-за неё доносились крики. Какой-то мужик, совершенно не стесняясь в выражениях, кричал на весь подъезд, сообщая, что хозяйка квартиры его обворовала, лишив тем самым средств к существованию, а когда он обратился к ней затем, чтобы взять денег в долг - получил отказ. Особо я не слушал, но не услышать этот ор было невозможно. Чтобы не попасть под раздачу решил поскорее убраться из-под дверей квартиры, но не успел.
- Подслушивал!? - спросил меня красномордый двухметровый шкаф. От испуга я даже ответить не смог.
- А ну проваливай! - шкаф хотел схватить меня за воротник, но я вовремя увернулся и сбежал вниз по лестнице.
- С тобой мы ещё разберёмся! - донеслось до меня, когда я был у двери подъезда, только не понял, кому это было сказано - мне или тёте Маше.
Отходя от пережитого на скамейке в соседнем дворе, я решил сегодня всё же пойти на "промысел", чтобы убить время. Но и здесь мне не повезло - к забастовке заводчан присоединились трамвайщики. Бесцельно бродя кругами по городу, я неизменно выходил к дому тёти Маши. Когда я оказался у него в очередной раз, решил вновь подняться к ней. Дверь была распахнута настежь. Осторожно я вошёл в квартиру, заглянул в комнату. Тётя Маша лежала на диване, держась правой рукой за сердце.
- Вызови скорую, - чуть слышно сказала она.
В больницу я поехал вместе с хозяйкой квартиры. На этом настояли врачи, правда, сначала спросив, кто я такой есть вообще? Ну, раз Мария Кирилловна - тётя, назвался её племянником, и мельком глянул на тётю Машу - вроде она не возражает.
В приёмном покое со скорой принимали без очереди, и вскоре мы с медсестрой везли на каталке пациентку в какое-то там отделение стационара. Стоило нам только переложить её на больничную койку, как в палату вошёл врач. В его присутствии уйти я постеснялся, а он, осмотрев очередного клиента, выдал мне список лекарств, которые нужно купить и ушёл.
- Мне за лекарствами сходить в аптеку некому, - сказала тётя Маша, которой, видимо, стало получше, - Да и дверь открытая осталась. Могу я тебя попросить?
- Меня? Но, я... - и тут я чуть было не сделал самую большую глупость - чуть не сказал, что она хочет попросить сходить ей за лекарством и закрыть в квартиру дверь малолетнего карманника, которому только покажи, где деньги лежат.
- Ты же меня не обворуешь? - лёжа под капельницей и глядя мне в глаза спросила тётя Маша.
Я отвёл взгляд.
- Деньги в книжном шкафу, под шкатулкой с документами. Ты сразу поймёшь, что это она. Ключи на этой же полке с другой стороны.
- Мне в аптеке всё равно лекарства не продадут, мне же 13 всего! - сделал я последнюю попытку отказаться. Слишком велик был соблазн, чтобы я смог перед ним устоять, оказавшись в квартире.
- По рецепту продадут. Давай, иди.
Я вышел из палаты и столкнулся со своей, с позволения сказать, матерью.
- А я-то думал, белочку в дурке лечат? - съязвил я.
- Кирюша!? Что ты здесь делаешь!?
- Ну, не к тебе приехал точно.
- К отцу?
- К кому, к кому? - в этот вопрос я вложил столько яда, что гадюка бы сдохла от зависти. Не дожидаясь ответа, я обошёл своего биологического родителя женского пола и направился к выходу.
Дверь. Квартира. Шкаф. Шкатулка с документами. Мне было стыдно, ведь я понимал, что вернуть их не смогу, не смогу ничего поделать с собой. Как в тумане, я забрал всё, что было под шкатулкой, оправдывая себя тем, что не знаю, сколько стоят лекарства. Ключи. Закрыть дверь. В аптеку. Я протянул рецепт продавщице, та строго посмотрела на меня, и, как я думал, выдала:
- Детям не продаём!
- Но больше эти лекарства купить некому! - попытался возразить я.
- Детям не продаём! - как робот повторила женщина. Чертыхнувшись, я вышел на улицу. Теперь со спокойной совестью можно оставить деньги у себя. Ну, если быть честным, с не очень спокойной.
- Мальчик, тебе купить чего-то надо? - спросил парень, заметивший, что я ошиваюсь у входа в аптеку.
- Надо, - неуверенно сказал я и протянул рецепт. В глубине души я надеялся, что он или откажется, или попросит что-нибудь за свои услуги.