Утром я встал совершенно не выспавшимся, и вместо школы пошёл в квартиру тёти Маши с твёрдым намерением вернуть украденные деньги, совершенно забыв, что ключей от входной двери у меня нет. Наверное, ночные кошмары не прошли бесследно, и соображал я сегодня туго. Взять хотя бы тот факт, что я заглянул в холодильник, надеясь там найти съестное.
Дверь была открыта, хотя я отчётливо помню, как закрывал её. В квартире - бедлам. В дверках шкафов разбитые стёкла, валяющиеся по полу бумаги, книги, фотографии, одежда сорвана с вешалок... Я обвёл взглядом помещение, стараясь ни к чему не прикасаться и пытаясь решить, что делать дальше. В моей голове бедлам сейчас был почище, чем в квартире у тёти Маши. У тёти Маши. Точно, нужно пойти к ней и рассказать о произошедшем. Это единственное, что я могу сделать, чтобы попытаться отвести подозрения от себя.
Через полчаса я стоял у её больничной койки и пытался собраться с мыслями.
- Говори, не бойся, - подбадривала меня тётя Маша. Несмотря на это от страха у меня тряслись коленки.
- Я... я... - который раз пытался начать я. Тётя Маша терпеливо ждала. Тогда я закрыл глаза и выпалил на одном дыхании:
- Когда я был у вас в квартире, забрал все деньги и не хотел отдавать! Вот!
Сердце замерло. Я боялся пошевелиться.
- Дальше, - услышал я.
- Вчера, когда вы предложили оставить мне сколько-нибудь себе, мне стало стыдно, и тогда я решил вернуть всё, - я приоткрыл один глаз. По выражению лица тёти Маши было совершенно невозможно понять, как она отнеслась к моему признанию, - Сегодня утром я пошёл в вашу квартиру, чтобы вернуть деньги на место, совершенно забыв, что ключей от неё у меня теперь нет. Но они и не понадобились. Дверь была распахнута, а в комнате - бедлам, - я открыл второй глаз. Сердце ухало в груди.
- И тогда ты пошёл ко мне, боясь, что я подумаю на тебя?
- Да.
- Почему я сейчас не должна на тебя думать?
- Не знаю. Вот. Возьмите, - я протянул ей оставшиеся деньги и чек, который на всякий случай сохранил, - Простите меня! Можно я пойду?
- Ты спешишь?
- Нет, но...
- Ты думал, что после того, как ты признался, я видеть тебя не захочу?
- Да...
- Если бы всё было так просто... Сегодня утром тебя родители искали.
Я покраснел.
- Правда я не совсем поняла, что им от тебя было нужно, они, как бы это помягче сказать, были не совсем трезвыми.
- А как вы узнали, что это мои родители?
- Вчерашняя медсестра решила, что я сестра или твоей матери, или твоего отца. Отрицать я не стала, а родителям твоим, по-моему, вообще неважно, кто их сестрой назвался.
- Так и есть.
- Честно говоря, после того, как я узнала о них, то решила предложить пожить тебе у меня, если они постоянно пьют. Но теперь... Даже не знаю.
- Не надо. Я привык. Выживу.
- Выживешь. Но, какой ценой?
В палате повисло тягостное молчание, которое прервала заглянувшая в дверь моя, с позволения сказать, мать.
- Кирюша?
- Чего тебе? - оглянулся я на неё.
- Ты не знаешь, где здесь магазин какой есть?
Я покрутил пальцев у виска, сказал:
- Ты в больнице!
- Но, мне... мне...
- Опохмелиться надо, - закончил я, - Твои проблемы.
- Вот ты где! - услышал я голос своего, с позволения сказать, отца, оставшегося скрытым за дверью, - Смотри, что я добыл! Спирт!
- Отлично, а теперь закройте двери с той стороны! - рявкнул я. Да так рявкнул, что тётя Маша опешила.
- Это же твои родители! - прошептала она.
- Родители!? Родители - это те, кто заботятся о тебя, кормят, одевают, растят! А это так - исходный биоматериал, не более!
- Откуда в тебя столько зла?
Я пожал плечами.
- Ладно, иди с миром. Устала я. Спать хочу.
Наверно то, что взрослые называют смешанными чувствами, я испытывал, выйдя из больницы. С одной стороны отчаянно хотелось навсегда переехать жить к тёте Маше, с другой стороны было стыдно перед ней. Бесцельно бредя я не заметил, как вышел к школе. Ну что ж, как раз на пятый с шестым уроки успеваю.
Однако, попасть на них мне было не суждено.
- Кирюха! - услышал я Оксанкин голос и отыскал её взглядом. Девочка отчаянно о чём-то сигнализировала мне руками. Я направился в её сторону.
- Привет! Что случилось? - спросил я у неё.
- Тебя с утра милиция искала. Они почему-то решили, что ты имеешь отношение к убийству нашего историка.
Сердце ушло в пятки. Казалось, я забыл, как дышать.
- Да? И почему они так решили? - спросил я.
- Особо информацией менты не делятся, но по слухам, якобы выяснилось, что у убитого была с собой изрядная сумма мавродиков. А на следующий день после убийства какой-то мальчик, похожий по описанию на тебя, на рынке мавродиками расплачивался.
Закончив, Оксанка вопросительно посмотрела на меня.
- Нет, не я. Я расскажу тебе, только обещай, что никому не скажешь, - не смог я выдержать её подозрений.
- Я - могила! Говори.
- То, что я видел. Неизвестная мне компания загнала вашего историка в тупик. Что они там с ним делали, не знаю. Потом парни ретировались. В тупике осталось лежать тело. Я пошёл посмотреть. Вокруг него валялись мавродики. Всё, во что я сейчас одет, куплено на них.
- Но это же мародёрство! - возмутилась девочка.
- Ему они были уже ни к чему, а у меня не было ни осенней, ни зимней одежды, - ответил я, прекрасно понимая, что Оксанка права.
- Ты должен рассказать всё милиции!
- И как они к этому отнесутся? Разве не проще повесить всё на подростка, тем более, из неблагополучной семьи. Нет, в колонию, меня, конечно, не заберут - четырнадцати нет, но могут лишить родителей родительских прав и отправить в детдом. Меня как-то такая перспектива не радует. Нет, буду отрицать. Скажу, что мавродики нашёл.
- Не поверят. Нужен человек, который бы подтвердил, что самолично дал их тебе, чтобы ты на рынок сходил. Твои родители подошли бы идеально, но для этого они должны быть трезвыми.
Я горько рассмеялся:
- Скорее рак на горе рак свистнет после дождичка в четверг, чем они трезвыми будут.
- Тогда, нужен кто-то ещё, кому ты можешь довериться, открыться...
- Есть один человек. Но это будет трудно. Попробую. Слушай, у тебя поесть ничего нет?
- Кто о чём, а вшивый о бане...
- Сыт голодного не разумеет, - парировал я.
- Держи, - Оксанка протянула мне кусок шоколадки.
- Ну, вообще-то я имел ввиду что-то, типа хлеба или булочки какой, - смутился я.
- Чем богаты...
- Ладно, спасибо! Пойду я, пожалуй, договариваться с тётей Машей о лжесвидетельстве, кажется так это называется.
- Давай я с тобой? - спросила Оксанка.
- Наверно, не стоит. Хотя, решай сама.
- Пойду, только домой зайду, вещи оставить.
- Ну, пошли тогда.