Ольга Зимина
Кис, приезжай
(рассказ написан для конкурса на сайте "Литгалактика", в нём спрятаны слова "Когда мы были другими")
Дача на майских — святое.
Нина подмигнула своему отражению — рыжеволосой ведьмочке с метлой, в старом рабочем плаще. Вышла на участок — и взгляд её немедленно упёрся в большой кувшин, висящий на кривом сучке старой яблони.
— Когда же я его наконец сниму? — спросила она сама себя, усердно подметая оттаявшие дорожки.
Двор, ещё вчера покрытый несокрушимым панцирем льда, за одну ночь приобрёл грязновато-радостный весенний вид.
Кувшин прочно угнездился на яблоне, вызывая сложные чувства: смесь тоски, чувства вины и — удивительно! — лёгкой бессмысленной радости; он служил Нине постоянным напоминанием: её ждут.
Мечтают о встрече — если не ежесекундно, то, как минимум, каждый вечер перед сном.
Любой женщине, будь ей хоть девяносто, приятно иметь обезумевшего от страсти поклонника, — а Нине стукнуло всего-то сорок семь.
— Мы красотки — на загляденье, сейчас всю улицу подметём! — пропела Нина чуть хрипловато на мотив Хабанеры из оперы "Кармен".
Занятая делом, она вспоминала своего болгарского жениха — Тодора Атанасова. Тоше.
Познакомились они где-то в соцсетях — и впоследствии не способны были толком вспомнить, как это произошло. Впрочем, Нина прекрасно знала, что написала первая — но признаваться, естественно, не собиралась.
Тодор мастерил из щепок и лесного мха чудесные сувениры — избушки на курьих ножках, а Нина — с недавних пор — коллекционировала предметы, связанные с миром колдовских сказок. Изготавливать поделки она не умела, зато называла себя — уже пятнадцатый год — начинающей поэтессой. После развода с мужем Нина принципиально притворялась ведьмой. Сочиняла, например, такие стихи:
— Вам принцессу?
Увы, вы ошиблись адресом!
Здесь Яга проживает,
Глядите: в углу — помело.
Есть отныне у вас
Веский повод для радости:
Выметайтесь живым.
Я сегодня сыта.
Повезло!
Болгарский мастер знал русский язык почти в совершенстве — по его словам, учил в школе, затем всю жизнь смотрел старые советские комедии. Говорил с акцентом, но очень красиво и грамотно. "Как это у него выходит? Мне бы так с английским!" — думала Нина.
Сначала они созвонились, чтобы обсудить приобретение чудесных Тодоровских сувениров. О цене и доставке поговорить забыли — увлеклись другими темами. В первой же беседе по видео, затянувшейся на два часа, Тоше предложил:
— Кис, приезжай в Болгарию! Поживёшь здесь со мной, отдохнёшь.
— Кто Кис? Это я — Кис? — засмеялась Нина, не забывая призывно блестеть в экран смартфона новенькими, неестественно белыми зубами. — Я не киса, я собачка! Белая болонка!
— Ты — Киса, я так решил, — ответил Тоше, сурово сдвинув чёрные и густые — истинно болгарские — брови. — А я — лев по гороскопу. Но это всё фигня, я в гороскопы не верю. Я просто — лев.
Нина дала согласие приехать к Тодору в Болгарию — на весь летний отпуск. А чего тянуть — в их-то прекрасном возрасте?
И прилетела.
Роста Тодор был небольшого — даже чуть ниже Нины. При встрече в аэропорту он усмехнулся:
— Ты, Кис, длинная, а я — бешеный!
— В каком смысле — бешеный? — не поняла Нина. Она была немного разочарована — всю жизнь предпочитала кавалеров повыше.
— Увидишь, — ответил Тодор коротко.
Тоше жил на краю села. По скайпу он привиделся Нине благородным бедным художником, а оказался вполне зажиточным работягой-фермером: по утрам выгонял из огромного покосившегося сарая на горное пастбище жалобно бебекающих кучерявых овец; позади увитого виноградными лозами двухэтажного дома возделывал плантацию одуряюще сладкой жёлтой сортовой малины.
Два дня Нина пребывала в раю. Замучила взрослую дочь потоками снимков — затянутые синей дымкой горы, капли росы на лепестках садовых лилий. Обнималась с ягнятами, купалась в прозрачном бездонном озере. Тоше кормил её с ложечки грубоватыми деревенскими салатами — помидоры, брынза, домашние яйца. На закате пили домашнее вино…
На третий день Нина вышла на крыльцо, сладко потягиваясь. Раздвинула края антимоскитной сетки, да так и оставила дверной проём открытым — торопилась пробежать босиком по росистой траве.
Далеко не ушла: услышала за спиной адский рёв. Тоше мчался за ней, красный от гнева, выкрикивая что-то по-болгарски.
— Что случилось, Тоше? — Нина от испуга попятилась и чуть не упала.
— Ты… Я… Я так больше не могу!!! Ты пустила в дом мух! Сколько можно? Ты совсем идиотка, да?!!