- Как же мне насточёртило выслушивать эти твои подколки! Можешь хотя бы в один из своих приездов обойтись без них? – она яростно хлопнула по дивану ладонями рядом со своими стройными ляжками, затянутыми в тонкие, словно паутина, чулки. - Хватит! Достала, блин!.. Всё давно я уже уяснила - всё, что ты пыталась донести: твоя единственная внучка не оправдала высоких ожиданий! Не удалась в своего супер-пуперского папеньку и не унаследовала гениальность и благородство рода Волошкиных! Ну и хрен бы с ними со всеми – слышишь? Хрен с ними! Сдались они мне сто лет со своим никчёмным пафосом! Я и без него замечательно живу – и мне не дует, ясно? Живу как хочу и как умею! А умею так, как немногие – у меня карьера! у меня заработок – такой, какой вам, проповедникам нищебродским и не снился! И квартира в центре, и езжу я не на говне голимом, а на «ярике» между прочим! И не на дачу картошку копать, а в Монтик и на Лазурку! Потому что в любовниках у меня не монтёр Коля – золотые руки, а генеральный дирек огромной компании – золотой, блин, кошелёк! Поняла? И мне плевать, что ты по поводу всего этого думаешь!..
- Кирочка… - простонала мать.
- …Мне твоя совковая мораль, - продолжало орать дитятко, - нахер не упала! Я современный человек современного общества – у меня другой взгляд на жизнь! А ты со своими вулканами устарела, как галоша – никому это сейчас не нужно! Усвой это уже наконец!..
Она резко откинулась на спинку дивана и замолчала, переводя дух.
Лизавета Константиновна спокойно затянулась и элегантно отвела руку с мундштуком.
Мать трепетала в углу, то краснея, то бледнея, то хватаясь за сердце и нервно дёргая пояс халата:
- Боже мой, - прошептала она с вечной скорбью в голосе, - зачем ты так, детка? Разве можно так с бабушкой?..
- Ой, ладно! – отмахнулись от неё раздражённо. – Говорю, как есть. Считаю, надо рубить правду в лицо, невзирая на глупые предрассудки относительно этих… как его… патриархальных семейных ролей… А вы что ж, предлагаете мне складывать губки бантиком и подмахивать в ответ? Так с себя начните! Бабушка, вон, никогда особо не щепетильничала, чморя меня в каждый из своих нечастых приездов…
- Милая моя, - голос матери дрожал, - ну как ты можешь! Чморила – какой ужас… Бабушка просто пыталась объяснить тебе…
- Оставь! – бабушка повелительно махнула рукой снохе. – Девочка совершенно права…
Она снова затянулась и стряхнула пепел в круглый аквариум-рюмку. Младшее поколение настолько не ожидало услышать нечто подобное, что даже не среагировало на диверсию в отношении унылой и одинокой золотой рыбины, выполняющей декоративную роль необременительного питомца.
Открыв рот, они таращились на аскетичное лицо с впалыми щеками, вполне органично дополняющее собой буддистский символ просветления, переливающийся шёлковыми бликами под острым подбородком…
- Всё верно, всё верно, девочки… - она вскинула подбородок и оглядела присутствующих задумчиво, полуприкрыв веки. – В том, что выросло из Андрюшиного отпрыска… да, есть, пожалуй, изрядная доля моей вины… Я слишком была занята собственной жизнью, слишком доверилась, Кира, в деле воспитания ребёнка твоей матери - откровенной дуре, чего уж тут скрывать… Начиная с того, что дала она тебе это целлулоидное имя и заканчивая тем, что вырастила из тебя пластмассовую куклу. А я не вмешалась… Наезжала изредка… только для того, чтобы констатировать свершившееся, мда… И продолжаю всё ещё вести себя весьма безответственно. Хотя… теперь-то не поздно ли спохватываться? А, девочки? – она задумчиво почесала кончик носа. – Пороть ребёнка надо, когда он поперёк лавки лежит, а не… Сколько тебе лет, кстати?
Кира отмерла. И подскочила с дивана, пнув ногой пуфик:
- С меня хватит…
- Ей двадцать пять, Лизавета Константиновна, - угодливо отчиталась сноха. – А… вот вы говорили сейчас, что мать… как бы, ну… Неужели вы меня имели в виду? Позвольте, но я не согласна! Должна заметить, что…
- Ну-у… Двадцать пять – это ещё не страшно, это поправимо ещё… Правда, увещеваниями и поркой дело не поправить. Радикальные меры нужны, мда… Ибо представления о жизни сложились и уже принялись окостеневать, обдуваемые тщательно настроенным климат-контролем социальной среды…
- Как же достал меня этот бред!
Кира, энергично виляя подтянутыми в дорогом фитнес-клубе ягодицами, ринулась к выходу. Где и впечаталась на полной крейсерской скорости в распахнутые объятия невысокого мужичка с седыми пышными буклями и прожелтевшими от табака моржовыми усами. Его румяное лицо сияло.