Выбрать главу

Злобин: Недостаточно внимания — это не расхождение позиций, а вопрос вкусовой, что ли… Политических разногласий или несогласий с властью у тебя нет. И как бы то ни было, такое впечатление, что девяносто процентов программ, новостей, дискуссий посвящены внешней политике.

Киселёв: Девяносто процентов — это очень условная цифра. Назовем ее авторской.

Злобин: Пусть так. Но внутренняя ситуация в России на федеральных каналах практически не обсуждается. Редко рассматриваются какие-то отдельные детали. В основном Украина, Америка, «противный» Евросоюз, «Брекзит», еще что-то — Россия превратилась в страну внешней политики. Российские СМИ — это СМИ страны, которая занимается почти только внешней политикой. То, чем интересуется простой россиянин, там обсуждается минимально.

Киселёв: Слишком категоричное утверждение, чтобы быть правдой.

Злобин: Не обсуждается толком положение дел в экономике — детально, ежедневно, серьезно, с экспертами, дискуссиями. Может быть, один час какой-то программы, или ты посвятишь этому двадцать минут своего монолога, но национальной дискуссии вообще нет.

Киселёв: Это не так. Быть может, у тебя сложилось такое впечатление, потому что тебя как американца приглашают в студию на обсуждение внешнеполитических вопросов. Ты со свойственным тебе западным индивидуализмом ставишь себя в центр мира — отсюда и такое впечатление. Детально, ежедневно, серьезно, с экспертами и дискуссиями экономика обсуждается на телеканале «Россия-24». Это общенациональный канал, хотя аудитория у него уже, чем у каналов general interest, поскольку не все готовы погружаться в тему столь детально. «Россия-24», что называется, для продвинутых пользователей. Еще у́же аудитория у газет, специализирующихся на экономике, скажем, у «Коммерсанта» или «Ведомостей». Далее идут издания для профессионалов — биржевиков, макроэкономистов, частных предпринимателей в других сферах, ученых. Есть и переводные издания. У нас в структуре «России сегодня» есть информационное агентство «Прайм», специализирующееся на экономической информации. Все вместе это огромная площадка для дискуссии, которая активно идет.

Злобин: Я не вижу широкой национальной дискуссии, например, о роли Церкви в обществе, о роли разных конфессий. О национальном вопросе. О пенсиях, что сейчас стало острейшей темой. О криминале. О коррупции. О профсоюзах. О военных расходах. О системе власти. И так далее. Все это находится совершенно вне дискуссий. А ведь это реальная жизнь страны! Она здесь, а не в Сирии, Америке или на Украине. Я уж молчу о дискуссиях на темы ошибок и просчетов власти! А это, между прочим, любимые темы в западных СМИ. Дня не проходит, чтобы Трамп, Макрон, Меркель и прочие не попали под жесточайшую критику со стороны своих национальных СМИ.

Киселёв: Коля, прости, но ты как будто с Луны свалился! Церковь все время на слуху. Патриарх появляется в телеэфире. Время от времени возникают даже скандалы, в которые пытаются втянуть Церковь. То девушки с пониженной социальной ответственностью ввалятся в цветных балаклавах в кафедральный собор Москвы с дикими танцами под громкую музыку, то отлученного от служения священника заподозрят в педофилии. Большая дискуссия была, когда в российских школах вводился факультативный курс религиоведения. Дискуссия о введении современного русского языка в церковном богослужении ведется на специализированных сайтах. Президент России, в отличие от президента США, два раза в год выходит в прямой телеэфир с четырехчасовым марафоном ответов на вопросы. К началу зимы это итоговая пресс-конференция, а ближе к лету — «Прямая линия», где глава государства отвечает на вопросы людей со всей России. Понятно, что есть и дискуссионные вопросы о роли Церкви. Свежая дискуссия, кстати, — о передаче Церкви Исаакиевского собора в Петербурге. Спор до ожесточения!

Что же до пенсий, то нет сейчас более горячей дискуссионной темы. Дискуссия по правительственному законопроекту идет острейшая, более того, коммунисты и различные инициативные группы настаивают на референдуме. Центральная избирательная комиссия даже зарегистрировала вопросы для общенационального референдума о повышении пенсионного возраста. Не знаю, означает ли это, что референдум состоится, но я, не дожидаясь позиции Кремля по этому вопросу, высказал в эфире «Вестей недели» свою позицию. Сказал, что считаю неправомерным проводить референдумы с популистскими вопросами типа «нужно ли снизить пенсионный возраст, повысить зарплаты вдвое, а отпуск при этом увеличить втрое». Решения по таким законам должен принимать парламент, избранный народом. В этом и состоит технология демократии. Нельзя, как в первые годы советской власти, решать голосованием, есть ли жизнь на Марсе. Есть вещи, которые голосованием не решаются ни в одной стране. Здесь нам нужно даже не экспертное решение, а политическое решение, потому что эксперты не несут ответственности за свои рекомендации. Эксперт — это как советник. Советник советует, а решения должна принимать собственно власть, правительство.