Майкл Кросс выпрямился на сиденье, захлопнул дверцу и смотрел вперед: по встречной полосе неслась новая колонна полицейских легковушек и фургонов. Вся округа сверкала синими огнями мигалок. Амджад старался успокоиться и дышать ровно, очень ровно, ведя свой «ниссан» на скорости сорок миль в час. Легавые промчались мимо. Амджад едва мог поверить, что пронесло.
– Амджад? Ты ведь Амджад, верно?
– Да, Кросси. Что за чертовщина там творится?
– Ад. Гребаный ад. Оглушительный ад… эти чертовы пули… Не знаю, какая-то адская война. – Майкл Кросс был потрясен.
– А ты что там делал?
– Вел машину. Возил ублюдков. Погоди секунду, я продрог до костей в этом хреновом клубе. Тас-Мен приставил мне пистолет к голове, и я угнал чертов фургон. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Сколько тут копов?
Снова синий свет и вой сирен заполнили Принсес-роуд, сводя с ума прохожих.
– Сколько? Черт, да не знаю я, Кросси. – Амджад захлебывался адреналином, чувствуя, как понемногу спадает возбуждение. – Что с клубом?
– Его разнесли.
– Кого-нибудь шлепнули?
– Похоже на то. Когда мы вломились, справа стоял Бернард. Я видел, как его подбросило в воздух, потом он отлетел футов на двадцать, ну, не он, конечно, а то, что от него осталось.
– А Эстелла?
– Понятия не имею, – может, ее ранили, а может, и убили. Мы разобрались с дверью, я уже собирался сваливать… И тут начался шум, дым, какой-то чокнутый играет прожекторами – ну, конец света. Веришь, я испугался до смерти.
– А что с Берджисом?
– Кто его знает. Но клубу каюк. И Берджису теперь кранты – даже если он еще жив.
– Ну так… не пропадать же месту, а? Бизнес есть бизнес. А что, если мне рассказать обо всем кузену?
– Классная идея! Счастливое избавление!
Глава тридцатая
Нервные клетки в развороченном черепе Джанка склеивают эту сцену. Убрать к чертовой матери затвор и стальные подложки! Джанк, ты на своем месте, за пультом – где ж тебе еще быть! Расползаются стены, которые, может, и не были прекрасными, рушится танцпол – операция идет без всякой анестезии. Автомат Калашникова вырвался на свободу – и пусть все летит в Преисподнюю. От удара воздушной волны разлетается в клочья экран – кто стреляет? Свои? Чужие? Хорошенько проанализируй позицию, Джанк. Вон там, в нижнем крыле, уже появились вооруженные автоматами непрошеные гости, Джанк встречает их заградительным огнем галогеновых ламп, подмораживая недоумков.
Нервные клетки не сдаются, и Джанк понимает все, что видит. Огромный грузовик обалденной убойной мощи разъяренно подпрыгивает и грохочет внизу. Его продырявили, и он впадает в бешенство. Вот черт, черт, черт! Разверни прожектора, выстрой в линию синие и зеленые и вмажь картечью. А теперь пройдись понизу сухим льдом. Все получилось – и Джанк ловит кайф самой высшей пробы!
Глава тридцать первая
Эстелла прислонила пудреницу к бутылке с соусом и принялась натягивать свой новый парик.
– Ты сделала прекрасный выбор, Тереза. Я всегда чувствовала, что могла быть блондинкой – в теле брюнетки.
Тереза сгорала от нетерпения:
– Расскажи, что там случилось.
– Когда полиция вышибла заднюю дверь, Джанк пустил в ход сухой лед. Дым клубится, ни фига не видно, и все палят в разные стороны. Я решила сделать ноги.
– Так и было задумано?
– Не знаю, дорогая, – призналась Эстелла – она в какой-то момент перестала понимать, что происходит.
Тереза купила ей билеты, поезд отправлялся через полчаса. В кафе на вокзале было холодно, но впервые со дня приезда Эстеллы в Манчестер прекратился дождь. Редкие солнечные лучи пробивались сквозь облака, высвечивая декор на фасаде Хлебной биржи. Эстелла замолчала, сосредоточенно поправляя челку белокурого парика и любуясь своим новым видом.
– Ты никогда не думала убить Берджиса?
На столе был разложен утренний выпуск «Ивнинг ньюс». Помимо большой статьи о штурме «Грэйвити» и перестрелке между наркоторговцами и полицейскими, газета напечатала отдельную заметку о Берджисе: краткая биография, прежние дела с наркотиками, арест прошлой ночью по обвинению в наркоторговле и незаконном ношении оружия. Была и фотография: инспектор уголовной полиции Грин – в темно-синем костюме и бронежилете – уводит Берджиса в наручниках.
– Ведь он изнасиловал тебя. Разве ты не хотела отомстить?
– Берджис не пытался овладеть мной силой, он постоянно твердил о своей любви ко мне и заплатил Майклу, чтобы тот вытащил меня из тюрьмы. Но я была бессильна – Берджис мне никогда не нравился. А он не отставал. После того как я сбежала, Майкл ночью повез меня на встречу с Берджисом в его новый клуб в Лонгсайте: Берджис слонялся по кабинету и совсем слетел с катушек от порошка и спиртного. Он попросил Майкла подождать в баре, сказал, что ему нужно поговорить со мной наедине. Как только мы остались одни, он повалился на колени и начал со слезами умолять, чтобы я позволила ему сделать мне минет. Он предлагал несколько штук за удовольствие засунуть мой член себе в рот.
– Ты позволила?
– Нет. Я пыталась отпихнуть его, но без грубости. Не хотела обижать. Тогда он стал орать – крыл меня последними словами. Майкл Кросс примчался назад в офис и увидел, как Берджис, стоя на коленях, дергает за ширинку на моих джинсах. Я все еще была одета по-тюремному – в коричневой хлопковой куртке и таких же штанах. Берджис весь трясся от ярости. Я видела, как ошарашен Майкл, оттолкнула Берджиса, перешагнула через него и ушла. Он лежал и вопил, что убьет меня. Я попросила Майкла отвезти меня к дому Берджиса, знала, что все кончено, а без денег никуда, вот и выпотрошила его сейф. Я забрала только те деньги, которые он мне обещал, а потом умотала в Бразилию. Это было пятнадцать лет назад, и все поверили, что он пытался изнасиловать меня, а я за это его обчистила.
У Терезы был еще вопрос:
– Йен видел фотографии Берджиса в конверте и пистолет. Ты собиралась убить его, за этим и приехала сюда, верно? Берджис отмывал деньги, и многие желали ему смерти.
– Он отмывал деньги, что да то да. Компьютерные распечатки, которые ты мне дала, я оставила в офисе Берджиса – вместе с килограммом кокаина, «позаимствованным» у Тас-Мена. Как только копы найдут мой подарочек, они возьмутся за счета Берджиса и его связи с международной кокаиновой мафией. Я собиралась убить Берджиса, но теперь в этом нет нужды. Пусть себе сидит. Я никогда не любила мужские тюрьмы – как бы их ни расписывали некоторые вруны.
На столе лежал еще один парик – рыжий, Тереза на всякий случай принесла два. Эстелле предстояло выбирать между огненно-рыжим и невинно-белокурым – демон или ангел. И хотя оба выглядели классно, Эстелла знала, какой милее ее сердцу. Конечно же, тот, что напоминает ей прежний, конфискованный в ночь ареста. Надувший губки ангел-трансвестит. Она ведь ангел…
– Я спасла жизнь Берджису, – сказала Эстелла. Можно было и так посмотреть на случившееся.
– Я никогда не хотела его убивать. Зачем? Многие ненавидели Берджиса, считая его полным психом, но все ностальгировали по тем временам, когда Бер-джис был королем, а они работали на него. Я не питала к нему ненависти и не хотела его убивать. Как-никак он клялся, что любит меня.
– Джанк не ностальгировал по прежним временам. Наркотики почти разрушили его. И кончай талдычить о спасении – Джанк ведь умирает.
Тереза была кругом не права. Наркотики не разрушили Джанка – они сотворили его. Для некоторых дурь становится химической версией судьбы, формируя характер. И еще – Джанк не просто ностальгировал по прошлому, он жил им, он погряз в прошлом, растворился в нем, как соль в воде. Но главное – если верить «Манчестер ивнинг ньюс» – Джанк пока что не умер. Значит, надежда есть.