Эстелла ничего не знала о происшествии. Да об этом же писали все газеты, удивился Каузи.
– Но не «Майами геральд».
Каузи кивнул – об этом он не подумал.
– В «Грэйвити» умерла одна девчонка. У нее оказалась аллергическая реакция на экстази. Сестра ее друга работает в больнице, и она посмотрела отчет о вскрытии. Так вот, девчонка умерла от обширного внутреннего кровоизлияния. – Каузи передернуло. – И теперь, если здесь кто-то сбывает кайф, вышибалы просто звереют. Они боятся, что еще кто-нибудь откинется у них под носом.
Эстелла снова бросила взгляд на портрет Джона Беджиса:
– Значит, Беджис хочет выглядеть чистеньким? Каузи объяснял, следуя за Эстелой к их столику:
– Или он играет по правилам, или теряет лицензию. Да еще газеты подливают масла в огонь. Об этом ты тоже не слышала?.. Нет?.. Банды в Мосс-Сайде устроили перестрелку. Еще тут орудуют вооруженные банды из Солфорда и Читем-Хила. А год назад один псих ворвался в «Грэйвити» с дробовиком. Никто так и не узнал, был он заряжен или нет. Парень вбежал в клуб, размахивая ружьем, вкатил себе дозу, и на этом все закончилось. Полиция не поймала налетчика, никто его не опознал. Какой-то торчок из Солфорда. Но у него точно был не «Узи», а старый дробовик.
Эстелла вернулась на свое место и подвинулась, чтобы Каузи сел рядом.
– Дробовики стреляют не хуже любой другой пушки.
Каузи взглянул на нее, округлив голубые глаза. Эстелла мило улыбнулась в ответ. Каузи понимающе кивнул:
– Да, здесь все это должно казаться пресным после Майами. «Скафейс»[9] и все такое прочее…
Эстелла видела этот фильм. Дерьмовое кино, но она встречала людей, которые никогда ничего другого не смотрели и разговаривали, шпаря наизусть целые фразы из фильма, не умея при этом правильно произнести имя Аль Пачино.
– Здесь намного приятнее, чем в Майами. Все, кроме погоды. В другой раз я, пожалуй, закажу бренди и портвейн.
Эстелла и Каузи отправились в «Грэйвити» на такси, Том поехал с ними. Их друзья пошли пешком, и оба парня собирались сделать то же самое. Но Эстелла настояла на такси – она не хотела выходить под дождь. Машина ехала вокруг Пиккадилли-Гарденс.
Эстелла смотрела в окно: девушки с голыми ногами сбивались в стайки у стен домов, стараясь уберечь волосы от дождя. Мужчины в двухцветных рубашках тоже держались вместе и смешно моргали, когда гель, покрывавший их волосы, попадал в глаза. Эстелла поинтересовалась, не из тех ли «Грэйвити» клубов, у которых перед входом выстраивается очередь на улице. Каузи ответил, что она может не беспокоиться:
– Очередь там и правда внушительная – даже соседний многоквартирный дом огибает, но я в гостевом списке, так что мы войдем сразу.
Том, сидевший рядом с водителем, обернулся:
– Мы долбаные звезды. Мы не ждем в очередях.
– Ну, не то чтобы звезды… – У Каузи была очаровательная манера смущенно краснеть. На Эстеллу это не подействовало – парень был не в ее вкусе. Эстелла совсем расслабилась и размышляла, не пора ли ей проникнуться сентиментальными чувствами к Англии. Каузи продолжал:
– Берджис дает контрамарки всем, кто работает на него. Вот почему мы свободно проходим в «Грэйв».
Эстелла напряглась – он не говорил, что работает на Берджиса.
– Мы оба ишачим в его турагентстве «Мед-Либерти» на Корпорейшн-стрит. Непыльная работенка. И с чаевыми… ну, есть места и похуже.
– Хуже не придумаешь, – вставил Том. – Что касается меня, то видел я все это в гробу.
Эстелла не могла вообразить, кто взял на службу идиота вроде Тома – отделаться от такого труднее, чем отодрать прилипшую к подметке жвачку. «Нужно побольше разузнать об этом турагентстве», – подумала она, и тут Каузи сообщил, что Йен тоже там подвизается.
Эстелла забеспокоилась: мало того, что Йен все время проводит в «Уорпе» или в «Грэйвити» – а ведь оба заведения принадлежат Берджису, – так теперь еще выясняется, что Йен работает на этого человека.
– Йен дружит с Берджисом? – попыталась она прозондировать почву.
Каузи взглянул с недоумением – что она имеет в виду под словом «дружит»?
– Потому что околачивается в «Грэйвити»? Скорее, он корешится с некоторыми из людей Берджиса. Проводит много времени с Джанком.
– Кто такой Джанк?
– Он делает видеошоу, которое крутят в «Грэйвити». Йен познакомился с ним через Терезу, она помощница Джанка. Но ты могла видеть Джанка прошлой ночью, он как раз был в баре, когда ты пришла. Такой высокий, тощий, рябоватый. У него еще один глаз стеклянный.
Эстелла не видела Джанка. Точно не видела. Пока она вертелась, изображая проститутку и флиртуя с обкурившимся идиотом, которого подцепила, на свою голову, ее работа абсолютно вышла из-под контроля. Надо выработать стратегию, прежде чем она окончательно запутается. Все, что касалось бизнеса Берджиса, сбивало ее с толку. Даже Манчестер выглядел теперь совершенно иначе.
Глава пятая
Джанку пришлось занять угловое кресло. У Берджиса в офисе можно было расположиться и поудобнее, но это был его кабинет. Вернувшись, Джанк застал Берджиса вращающимся в кресле: так он держал весь клуб под наблюдением. Шесть телевизоров, установленных на полке у дальней стены комнаты, показывали с разных точек каждый уголок «Грэйвити». Берджис отвернулся от экрана, по которому наблюдал за входной дверью.
– Что, по-твоему, он делает? – спросил Берджис.
Джанк наклонился: человек, похоже, чесался.
– Он чешется уже минут десять, – сообщил Берджис. – Как думаешь, что с ним такое?
– Понятия не имею. Вши. Какая-нибудь сыпь. Откуда мне знать? – Джанк не понимал, зачем Берджис интересуется его мнением.
– Как полагаешь, если мы возьмем да и запишем все это, а потом покажем ему и спросим, в чем проблема?
– Зачем?
– Он хочет работать в охране, но если ему даже свой долбаный член не удается содержать в чистоте, на фиг он нам нужен?
Джанк ничего не сказал. Он не видел связи между личной гигиеной и работой вышибалы. С другой стороны, он никогда раньше не думал об этом. Если Берджис верит, что связь есть, и серьезная, у него могут быть свои резоны. Вот пусть у Берджиса и болит голова насчет всей этой ерунды – Джанку совсем не обязательно следить за ходом его мыслей. У Джанка хватает своих забот, и лучше он будет следить за ходом собственных мыслей.
– Ты спал с ним? – поинтересовался Берджис.
– Нет, я не спал с ним, – ответил Джанк. – Почему ты спрашиваешь?
– Это тест на сообразительность. Не зря же я демонстрирую тебе свои методы управления, вижу, ты начал хорошо разбираться в сути клубного дела и индустрии досуга.
– А вот и нет, – возразил Джанк.
Он был знаком с Берджисом почти двадцать лет. И когда-то думал, что знает, как управлять клубом: нанять диджея, поставить у двери вышибалу, в три часа утра выдернуть банкноты из кассы и сполна рассчитаться с каждым, кто потребует. А потом ты беспечно выходишь с деньгами в кармане и пропадаешь в ночи. Берджис говорил ему, что те дни давно миновали. Джанк тоже так считал. Теперь он был занесен в платежную ведомость и, когда заходил за своими деньгами, получал бланк, в котором значилось, что с него удержаны налоги и взносы государственного страхования. Это же кощунство – работать по ночам в клубе и выплачивать государственную страховку, как те, кто вкалывает от и до, зарабатывая себе на жизнь! Даже диджеи стали деловыми. Изображают свободных художников и нанимают бухгалтеров, следящих за их налоговыми отчислениями.
Джанк бесцеремонно вытащил свою сумку и положил на колено. В сумке лежали видеокассеты с липкими затвердевшими наклейками. Порывшись на дне, он нашел пару упаковок кокаина, приготовлен-, ных дома, и положил их на стол Берджиса. Тот взглянул через плечо, держа в руке пачку денег. Затем отделил несколько двадцатифунтовых банкнот и протянул со словами: