- Что здесь… как…? – Микель не мог выдавить из себя ни слова. Они действительно все были мертвы и мертвы уже давно.
- Судя по внешним признакам после первичного осмотра, могу заключить, что они умерли от голода. – Эйчер сидел на корточках рядом с одной женщиной, лежавшей на полу. Он бесцеремонно расстегнул её комбинезон и надавил пальцами на верхнюю часть живота. – Для более точного диагноза нужно провести анализы тканей. Хотя, живот почему-то твёрдый. Понять не могу.
Доктор нахмурился и ещё раз надавил, теперь уже ниже. Потом Эйчер повернулся к телу молодого мужчины в очках и повторил с ним все манипуляции. Он ничего не сказал, но его обычно насмешливый взгляд сейчас выражал только непонимание и озабоченность.
- И что же теперь…, инспектор? – Микель повернулся к Джемми, растерянно моргая. Разумеется, он уже видел мертвецов на практических занятиях в морге, но там они все были аккуратно укрыты, разложены и пронумерованы. А ещё – выставлены на обозрение с разрешения их самих или их родственников. Здесь же всё было отталкивающе естественно и не регламентировано.
- А теперь, стажёр Декен, вы отправитесь на продуктовый склад и принесёте мне образец того, чем они должны были питаться. Если, конечно, там что-то есть. – Джемми задумчиво обвёл взглядом помещение, выискивая хотя бы одно незанятое кресло. Он с трудом подавил желание стряхнуть на пол пожилого профессора. Всё-таки, станция, наполненная аккуратно собранными в одном месте мертвецами, намного лучше мёртвой станции. Тем более, судя по спискам, в кают-компании были все до единого.
- Есть идеи? Им же доставили кучу еды, ещё на полгода хватило бы. – Эйчер расстегнул комбинезон до конца и внимательно осмотрел тело третьего мужчины. – А тут все признаки тяжёлой белково-энергетической недостаточности, осложнённой сильным эмоциональным стрессом на начальных этапах. Ничего не попишешь, диагноз почти однозначный, хотя и не без странностей. При пальпации живот твёрдый у всех троих, да и кишечник заполнен. Это неестественно, Джемми.
- Погоди с выводами, посмотрим для начала, что принесёт нам стажёр, и что скажет анализатор. – Джемми покачал головой и присел на подлокотник занятого профессором кресла. У него уже начала кружится голова от голода, но до обморока было ещё далеко. Он действительно несколько раз терял сознание, увлёкшись работой. Врачи говорили – особенности метаболизма. Эйчеру тоже приходилось пару раз видеть голодные обмороки заработавшегося Джемми. – Пока что у нас только куча трупов, с которыми мы ничего не можем сделать из соображений гуманности и разумности. И чувства самосохранения, если ты, конечно, не хочешь ещё один иск, а я – выговор и штраф в ползарплаты.
Микель вернулся минут через пять с блестящей банкой консервов. Этикетка гордо гласила, что это абсолютно безвредные и проверенные, невероятно вкусные и приготовленные по новейшим технологиям фрикадельки с картофельным пюре. Джемми долго рассматривал банку, пытаясь найти на ней хоть что-то, не соответствующее понятию «безопасный». Нашёлся только какой-то новый запатентованный консервант, названия которого он раньше не видел.
- Эйчер, проверь мне содержимое и саму банку на всё, что только можно. Полный и максимально глубокий анализ. – Он перебросил консервы доктору. На первый взгляд, всё было так, как и должно быть – заводская упаковка не повреждена, металл, судя по тому, с какой лёгкостью его вскрыл Эйчер, тоже не настолько твёрдый, чтобы его не смогли открыть. К тому же, в углу кают компании лежало несколько пустых банок, так что, хоть экипаж станции и мусорил, где не положено, но доступа к еде точно лишён не был. – Стажёр Декен, как там дела обстоят с запасами?
- Склад забит этими консервами под завязку, инспектор. Замок исправен, это я тоже проверил. – Микель развёл руками, он уже немного успокоился, и теперь вёл себя несколько адекватней. – Я не вижу никаких причин, по которым они могли умереть от голода, сэр.
- Я тоже, Микель, я тоже. – Джемми прикусил губу и подошёл к иллюминатору. В бесконечной тьме космоса болтался их маленький шаттл, пристыкованный к станции. А дальше за ним не было ничего. Только пространство, в котором слишком легко затеряться навсегда. Иногда Джемми нестерпимо этого хотелось, и тогда приходилось искать доводы, причины остаться, привязать себя к ничего не значащим делам и ничего не стоящим жизням.
- Плохие новости, Джемми. Анализатор пока дожёвывает самые редкие варианты, но он ничего не нашёл. Даже состав полностью соответствует тому, что заявлен на этикетке. – Эйчер что-то недовольно проворчал, изучая появляющиеся на дисплее анализатора данные. Это действительно было плохо. Сейчас они потеряли самое просто и понятное объяснение, а это всегда нехорошо. Хуже только, когда обрывается страховочный трос.
- Эйчер, ты проверил тела на проходимость? – Джемми попытался нащупать хотя бы тоненький манипулятор, за который можно было уцепиться.
- Проверил, глотка и пищевод у них проходимы, кишечник заполнен и сокращён. Ничего точно сказать не могу, на прощупывание – твёрдый. Нет, Джемми, ответ мы так просто не получим. – Доктор пожал плечами в показном равнодушии, но его хищный взгляд выдавал отчаянное желание провести вскрытие и выяснить всё наверняка. К сожалению, это было запрещено из соображений гуманности, даже большой сканер показывал лишь результаты и не давал посмотреть на просвет внутренние органы. Согласно закону о защите права на частную жизнь, любые медицинские манипуляции должны были проводиться только с разрешения больного или его родственников. Даже над трупами и даже во время расследования.
- Тогда нам остаётся только одно. Стажёр, марш ещё за одной банкой! – Джемми нервно передёрнул плечами, ему до боли в желудке не хотелось делать то, что он собирался, но выбора у него не было. Большие сканеры перевозить в шаттлах было невозможно, маленькие ни на что не годились, поэтому им и дали анализатор. Однако здесь от него тоже не было никакого толка. Конечно, можно было попробовать запихнуть одно из тел в медицинский сканер – такой просто обязан был быть на станции – но он не был приспособлен к работе с мёртвыми организмами, а потому тоже был бесполезен.
- Эй, Джемми, ты же не собираешься…? – Эйчер нахмурился и скрестил руки на груди. Сейчас доктор выглядел действительно угрожающе. Он так и не смог точно определить причину смерти членов экипажа и потому не желал возиться потом ещё и с бездыханным телом друга.
- Собираюсь, док, ещё как собираюсь. – Джемми невесело усмехнулся и отвернулся от Эйчера, ему не хотелось вешать на него такую ответственность, и он был бы рад этого не делать. Но пока что он не видел иного способа сдвинуться в расследовании. Разумеется, были ещё записи, если их успели оставить, и данные медицинских сканеров. Но если бы проблема была, если бы они поняли, что их убивает, они должны были поставить маячок с сообщением. При любой экстренной ситуации действовало правило криокамер. Они этого не сделали, значит, так и не поняли или не успели понять, что умирают. Джемми невесело усмехнулся и подмигнул доктору. По крайней мере, у него точно есть право разрешить Эйчеру вскрытие самого себя при самом плохом исходе. – И не смотри так, ты же знаешь, какой я упрямый, когда уже принял решение.
- Знаю, но ты задумал глупость. Джемми, у всякой дури должен быть предел, даже у твоей. – Эйчер и не думал стесняться в выражениях, в его исполнении это было скорее проявлением заботы.
- Я пока ещё его не достиг, знаешь ли. – Джемми азартно улыбнулся и встал с подлокотника. Его охватило чувство злорадного азарта, когда всё хочется делать на зло и вопреки.
Микель вошёл в кают-компанию как раз тогда, когда Эйчер открыл рот, чтобы возразить. Увидев стажёра, доктор только раздражённо махнул рукой – спорить при постороннем ему совсем не хотелось.