Единственное, что я знал наверняка: она могла свободно — или относительно свободно — передвигаться, но, несмотря на это, с прошлого воскресенья не удосужилась даже позвонить дочери в интернат. Если у нее было время спать с Аренсом, то почему не известить дочь, что она жива и здорова? Но как можно было спать с этим чудовищем?! Даже за большие деньги, даже ради освобождения самого распрекрасного мужчины. Неужели у нее нет глаз?
Я остановился у ворот, с отвращением глядя на светящееся желтым светом окно его «чертогов». Что он там с ней делает? Расшифровывает знаки зодиака на потолке? Или рассказывает об обычаях первобытных народов? Впрочем, это он должен был рассказать ей уже раньше. Скорее всего, он ставит сейчас компакт-диск с душещипательным хитом или лапает ее, развалившись на плюшевых подушках с бананами и кокосами.
Я резко повернулся и, схватив свой пакет, протопал вниз по улице к машине. Пожалуй, оставлю до субботы все как есть. Может, так будет лучше и для нее. Сейчас мне предстояло более важное дело — разобраться с мафией, вытеснить ее из города, а не ломать голову по поводу незнакомой женщины, которая, хоть и неохотно, но сама, вышла из машины и прямиком направилась в офис Аренса. Ведь могла бы этого не делать! Значит, была причина. И вообще, разбираться в мотивации действий другого человека — самое неблагодарное дело.
Я завел мотор, включил передачу и нажал на педаль газа.
ГЛАВА 16
— Почти уверен, что в субботу.
— Почти? — переспросил албанец.
Но это прозвучало не так, как обычно, когда он переспрашивал, чтобы продемонстрировать свое внимание. Меня всегда раздражала эта его манера, и я чувствовал неуверенность. Сейчас в его вопросе слышалось недоверие. Я находился в баре «Сова», рядом с туалетом, держа в руках телефонную трубку и стакан сидра, и пытался поскорее закончить разговор. Какое мне вообще дело до того, каким тоном он меня переспрашивает? В таком городе, как Франкфурт, подобными пустяками голову себе не забивают.
— На сто процентов буду уверен только тогда, когда увижу этих типов, сидящих за столом.
— Ах так! А вы уверены, что вообще взялись за свое дело?
— За свое ли дело я взялся? А почему вы об этом спрашиваете?
— Да голос у вас какой-то нервный, возбужденный. Для таких дел нужны хорошие нервы.
— Это не имеет отношения к делу. У меня свои проблемы.
— Ну хорошо. Полагаюсь на вас.
То, что он на меня полагался, радости не прибавляло. Я прокашлялся.
— Если не случится ничего срочного, в субботу утром буду у вас в «Нью-Йорке».
— А вы не хотите сообщить мне место встречи? Даю слово, что все будет сделано, как вы хотите. Что, если с вами что-то произойдет?
— Со мной ничего не произойдет.
— Вчера я потерял еще двух своих людей, а в Заксенхаузене погибла владелица закусочной.
Насчет владелицы закусочной он приврал. По радио сообщили, что там взорвали бар, но его владелица осталась жива. А то, что его головорезы вовремя не сориентировались, не моя проблема.
— Очень сожалею.
— Если мы откладываем налет до послезавтра, я должен быть уверен, что точно накроем банду.
Я слышал, как албанец громко дышал.
— Послушайте, я должен заканчивать. У меня кончаются монеты.
— Монеты? — переспросил он. — Разве у вас нет мобиль…?
Я нажал на рычаг. Дискуссия по поводу того, почему у меня нет мобильника, была излишней. Поэтому лучше было прервать разговор.
Заказав еще один бокал сидра, я позвонил Слибульскому.
— Как дела, откуда звонишь?
— Из автомата.
«Сова» была одной из наших излюбленных забегаловок. Здесь можно уютно посидеть после работы, подурачиться, хорошо поддать. Но говорить, что я здесь, не хотелось.
— С каких это пор в телефонах-автоматах стали устанавливать унитазы? Я слышу, как там спустили воду.
— А с каких пор я должен отчитываться перед тобой, где я и что делаю?
— Чувствую, что у тебя отличное настроение. Может, тогда закончим разговор?
— Что там с Лейлой?
— Лежит у телевизора. Ты был прав насчет ее характера. Но, в общем, все нормально. Нашел ее мать?
— Более или менее. Завтра все расскажу. А как вы с ней справляетесь?
— Я один. Джина в музее. Нет, все в порядке. Ты был прав, в девчонке что-то есть. Мы даже настольный теннис посмотрели по телевизору. А из малышки со временем получится классная баба.