— Вы с ума сошли?! Прочь отсюда!
Один из полицейских, растерянно крутившихся неподалеку, увидев меня, подошел ближе и, хлопнув себя по лбу, крикнул:
— Вы соображаете, где находитесь и что здесь происходит?
— Ладно, ладно. — Я махнул рукой и отъехал к следующему углу дома.
Остановившись, я попытался осмыслить происходящее, как вдруг вспомнил, о чем забыл сказать албанцу, — вчера вечером, около фирмы Аренса я услышал: «Итак, братцы, до субботы! С утра работа, а вечером расслабон! — Не беспокойтесь, шеф! Козлы получат свое — подохнут, не проснувшись!» Из-за Сташи Маркович эти слова начисто вылетели у меня из головы.
Не успел я додумать до конца эту мысль, как кто-то резко рванул заднюю дверь моего «опеля», и я ощутил дуло пистолета у своего затылка.
— Быстро езжай!
В зеркале заднего вида я увидел заляпанное кровью лицо албанца. От него несло гарью. Я ничего не сказал, а если бы даже хотел что-то сказать, не смог бы произнести ни звука, поэтому полностью сконцентрировался на дороге, чтобы не создавать аварийной ситуации.
— Прямо и направо.
Я послушно исполнял команды. Мы выезжали из города.
— Вовремя прибыли на место, не опоздали.
Я осторожно кивнул.
— Все время прямо. Давно не сидел в такой рухляди.
Через четверть часа мы остановились на дороге. Справа было картофельное поле, слева — капустное. Албанец, продолжая держать пистолет у моего затылка, потребовал, чтобы я рассказал ему все, что знаю, про «армию».
Я рассказал ему почти все.
— Хорваты? — заорал он, и на мгновение мне показалось, что сейчас раздастся выстрел. — Почему сразу не сказали? Через полчаса я бы выяснил, кто за ними стоит. У меня везде свои люди. Один день, и этой «армии»… — Он махнул рукой вверх.
Я наконец пришел в себя и понял, почему рэкетиры выглядели как марсиане. Кроме того, сегодняшние взрывы показали, что «армия» была не бандой-однодневкой, и Аренс со своими бандитами вовсе не собирался, набив себе карманы, ложиться на дно. Их намерения были намного серьезнее. Они собирались подчинить себе весь квартал, но более жестокими и обдуманными способами, чем их предшественники: вначале припугнуть, потом измотать и, наконец, полностью разгромить непокорного владельца и единолично хозяйничать на этом золотом дне. Успешно провернув операцию, они сбрасывали с себя маски и парики, демонстрируя триумф над прежними боссами и сея ужас среди населения.
— Где состоится встреча?
Я понял еще одно: если я сейчас выдам ему всю правду, это картофельное поле будет последним, что я увижу в своей жизни. Албанец кипел жаждой мести. У него было одно желание — убивать, убивать и убивать. Где-то его можно было понять.
Я покачал головой.
— Очень сожалею, что все так случилось, но это не моя вина. Выход один: или мы сегодня вечером накрываем банду, или Франкфурт накрывается для вас.
— Вы мне угрожаете?
Дуло пистолета оказалось в нескольких сантиметрах от моего носа.
— Я не угрожаю, но и не хочу навек остаться на этом поле. Да и управлять моим автомобилем вряд ли у вас получится, у него есть свои секреты.
Он смотрел мне прямо в глаза, раскрыв рот и обнажив сжатые резцы. Пистолет албанец держал твердо.
— Сколько у вас еще осталось людей?
Он еще шире распахнул веки, сверкнув глазами, как безумец, и я снова решил, что мне конец. Потом албанец глубоко вздохнул, закрыл рот, отступил на шаг назад и опустил пистолет.
— Скажете еще одну глупость, и вам не поздоровится, а заодно всем вашим близким.