— Это была она?
— Думаю, да.
— Несчастный случай?
— Во всяком случае, не умышленное убийство.
ИЮЛЬ, 1998 г.
ГЛАВА 20
Спустя два месяца Ромарио открыл новую забегаловку под названием «Роммис Айриш Паб». Мы случайно встретились в метро после моего возвращения с Корсики, где я провел месячный отпуск.
— А почему ирландский паб? — спросил я.
— Потому что в этом районе еще не было ирландских пабов, а люди любят пабы. Пиво «Гиннес», виски, ирландская музыка — это же здорово!
На Ромарио был новый зеленый костюм с легким серебристым отливом, на котором сверкали огромные, обтянутые кожей пуговицы, на ногах — яркие кроссовки на толстенной подошве. На лбу развевались локоны «мечта серфингиста». Ромарио сиял так, будто начал новую жизнь.
— Ты знаешь, я получил страховку.
— И что у тебя есть из еды?
— В пабе? Ты когда-нибудь ел в пабе?
— Нет, я всего-то был в пабе два или три раза, да и то по обязанности. Пиво — как ослиная моча, но, чтобы выдержать ирландскую музыку, все равно придется его пить.
— Ну и шуточки у тебя! — Он засмеялся, похлопав меня по плечу. — А после получения немецкого гражданства у меня вообще не было проблем с лицензиями и арендой. Слушай, Кемаль, я тебе так благодарен, правда, я тебе очень обязан. Хетгес все сделал — быстро, по-дружески, без всяких проволочек. Мы с ним даже пару раз выпили. Он хотел прийти на открытие моего паба, но срочно переехал в Брауншвейг.
— Вот как?
Ромарио кивнул.
— Кажется, по семейным обстоятельствам. Жалко, правда? Вы бы тоже могли встретиться. Я, правда, так и не понял, что вас связывает, но, если хочешь, могу ему передать от тебя привет. Мы иногда перезваниваемся.
— Вы перезваниваетесь?
— Ну да, как бывшие односельчане, так сказать. Я ведь теперь гражданин Франкфурта — у меня и документ есть. А знаешь, он очень скучает по Франкфурту.
— Слушай, Ромарио, я чего-то не понимаю. Или меня слишком долго здесь не было, или у тебя не все в порядке с головой?
— Что-что? Извини, мне надо выходить. Можешь на меня рассчитывать. Слибульский тоже. Пришлю вам обоим письменные приглашения на открытие. Пока.
Он выскочил из вагона и помахал мне рукой.
Вечеринка у Ромарио была обставлена в его стиле. На пригласительной открытке, украшенной кленовым листком с улыбающейся физиономией, красовалась надпись: «„Роммис Айриш Паб" гарантирует встречу хороших людей и хорошее настроение», а рядом стояла приписка с восклицательным знаком, сообщающая, что эту карточку необходимо предъявить при входе. Неужто он вообразил, что к нему выстроится очередь, а привратник будет тщательно изучать приглашение, чтобы, не дай бог, не пропустить в это благородное заведение неугодный сброд, оставляя на улице рвущуюся в бар толпу, а наиболее достойных — богатых и знаменитых — препровождая в набитый до отказа зал? Вероятно, с получением немецкого паспорта у него немного поехала крыша или он так вошел во вкус, что решил установить в своем баре личный пограничный контроль. На самом деле, хорошо, если в течение вечера сюда заглянет хотя бы пара любопытных зевак. Не знаю, насколько эта лавочка походила на истинный ирландский паб, но могу сказать одно: она относилась к забегаловкам такого сорта, куда тебя может случайно занести, когда все остальные бары и рестораны давно закрыты, а душа горит и надо добавить еще. Правда, на следующее утро ты с трудом вспоминаешь, в какую дыру забрел вчера вечером. Едва ли на трезвую голову кто-нибудь придет в эту узкую кишку, обтянутую дешевыми светло-коричневыми обоями, с одним окном и грубым темно-коричневым паласом на полу. Освещение бара состояло из маленьких тусклых ламп с желтыми абажурчиками на столиках, которые создавали ощущение, будто ты находишься на поминках самоубийцы-неудачника. Вся картина дополнялась дурацкой музыкой, состоящей сплошь из «хоп-ла-ди-хоп-ла», слушая которую невольно задаешься вопросом, как эти звуки выносят сами ирландцы. А может, это была лишь экспортная ирландская экзотика, иллюстрирующая несгибаемость этого народа, лозунг которого: «Пусть нечего жрать, надо веселиться»?