— Ну… мы обсуждаем с полицией основания для его ареста, — подтверждает Линден.
Самообладание Тима впервые дает трещину: он некоторое время сверлит взглядом Линдена, а потом снова поворачивается к Анне.
— Мы добьемся его ареста, не волнуйтесь. И если он попытается домогаться вас, не стесняйтесь поставить нас в известность. Он ищет с вами встречи?
— Нет, — лжет Анна.
— Хорошо. Что ж, будем надеяться, и не станет. И вы можете потихоньку возвращаться к нормальной жизни. Итак… — Тим складывает пальцы пучком и оглядывает комнату. — Чувствую, мы близки к тому, чтобы достичь согласия. Не так ли, Анна?
Все мужчины смотрят на нее, и она поворачивается к Заре; Анна видит, что, несмотря на категоричные заявления, подруга считает предложение достойным.
— Я хотела бы подумать, — говорит Анна, и сотрудники «Кисмет» заметно удивляются. — Я ведь могу подумать, правда?
Все за столом отвечают одновременно, соглашаясь с ней с трогательным единодушием:
— Конечно, конечно.
— Не спешите.
ЧЕТВЕРГ
После встречи в «Кисмет» Анна предложила заглянуть в кафе и всё обсудить, но Зара не согласилась — она настаивала, чтобы они пошли в бар отметить это событие. Она заказала бутылку шампанского и беспрерывно твердила, как много им предложили и что можно выжать из компании еще больше. Зара намеревалась еще и поужинать, но Анна не хотела больше пить, сослалась на усталость и поехала домой. Там она переоделась в домашние штаны и фуфайку с капюшоном и не вылезала из них три дня.
За это время она ни с кем не общалась, разве что перемолвилась парой слов с продавцом в соседнем магазине и курьером, который привез пиццу. Но забилась в угол Анна не из-за апатии и депрессии или не только из-за них. На самом деле по сравнению с предыдущими неделями во вторник и среду она чувствовала себя неплохо. А в четверг утром девушка вполне счастлива; выйдя из душа, она смотрит из окна ванной комнаты на заросший сад Дэвида, краснокирпичное здание за ним и пустое голубое небо наверху — всё это размывается за рельефным стеклом яркими цветовыми пятнами, зелеными, красными и голубыми, которые сливаются друг с другом и словно излучают энергию, как картины Ротко. Раз она в состоянии оценить это, значит, еще сохраняет способность испытывать удовольствие и радость; может, эта частица спокойствия будет расти день за днем, пока не заслонит грусть, не вытеснит ее в область воспоминаний. Но проходит еще около часа, и из-за столь же случайного звука работающей дрели со стройки на соседней улице — а Анна уже давно решила, что это самый одинокий звук на свете, — ее настроение резко падает, и, нечаянно взглянув на синие каракули на календаре, она погружается в отчаяние. Мимолетное ощущение счастья оказалось простой иллюзией, вызванной высокой дозой прописанного врачом золофта, который отлично замаскировал тот факт, что вся ее жизнь скоро рухнет, уже рушится, даже разрушилась. Анна больше не может сконцентрироваться на подсчетах выплат по ипотеке и вынуждена свернуться калачиком на диване и сосредоточиться на дыхании.
Позже она возвращается к компьютеру и обнаруживает письмо от Джеффа. Она не знает, где он сейчас и как нашел ее электронный адрес, но странным образом понимает, что ответ на эти два вопроса один и тот же. Кажется, ее бывший любовник удалился куда-то в эфирное пространство, откуда может наблюдать за всем с безопасного расстояния, а также имеет доступ к любой информации; она представляет, что Джефф каким-то образом пробрался внутрь Интернета.
Это длинное письмо, длиннее которого она еще ни от кого никогда не получала, содержащее несколько тысяч слов, — целый манифест, деловое предложение, написанное торопливо, сбивчиво и с лязгом оружия. Джефф начинает с описания своей биографии, объясняя, почему ввязался в эту историю. Он рассказывает, что всегда был вытеснен из нормальной жизни, никогда не чувствовал свою связь с чем-либо, что его главной целью было противостоять международным корпоративным элитам, которые он считает корнем всех бед в мире. Это перетекает в обличительную речь: «Кисмет» заслуживает, чтобы его разоблачили, эта компания — худшая из худших, ее создатели расчетливо и лицемерно играют на психической уязвимости людей. Джефф ссылается на работы по психологии на тему «предвзятости подтверждения», на форумы, переполненные рассерженными пользователями, которым «Кисмет» заплатил за молчание, и на сомнительные дипломы «специалистов по статистике», проводивших «независимое» исследование, на котором «Кисмет» основывает свои заявления. Делает даже многословное отступление о теории Фрейда про эго и супер-эго.