Анна вся дрожит, но она довольна: приступ паники был всего лишь последствием дурного сна. Она снова ложится в кровать, и теплое постельное белье приятно ласкает ее тело. Пит спит на спине, похрапывая. Она легонько толкает его локтем, и он инстинктивно поворачивается на бок, словно и в глубоком сне не забывает о ее нуждах и хочет ей угодить. Анна теснее прижимается к нему и целует его пушистый затылок. Затем закрывает глаза и засыпает.
ЧЕТВЕРГ
На Карнаби-стрит и в окрестностях есть много обувных магазинов, и во время обеда Анна неспешно обходит некоторые из них, пока не останавливается в бутике на верхнем этаже «Кингли Корт». Она выбирает три пары для примерки и в ожидании, когда продавщица принесет ей нужный размер, сдергивает носок и любуется свеженакрашенными ногтями. Анна быстро отметает одну пару со слишком остроконечными носами и долго выбирает между двумя оставшимися. Это почти одинаковые сапоги из черной кожи, а их главное отличие кроме незначительной разницы подкладки и стежка состоит в цене: одна пара 110 фунтов, другая — 320. Хотя они выглядят практически идентично, Анна предпочитает дорогие сапоги. Да, дорогие и правда лучше. Она наконец напоминает себе о повышении зарплаты и повторяет в уме слова, которыми подбадривала себя в магазинах одежды с подростковых времен: дорогие вещи на самом деле не дороже других, поскольку настоящая цена покупки выясняется лишь позже, на основании того, как часто ты надеваешь ту или иную вещь и насколько тебе это нравится. Продавщица забирает дорогую пару, чтобы упаковать в коробку, но Анна уже не может надеть свои старые ботинки, которые теперь кажутся смехотворно, до неприличия изношенными, и говорит, что пойдет в обновке. Со старыми ботинками, которые торчат из огромного бумажного пакета и вместе с ним покачиваются, Анна направляется к Сохо-сквер, купив по пути карри. На улице прохладно и ветрено, и Анна присматривает скамейку — из сентиментальных побуждений она выбирает то самое место, где активировала профиль «Кисмет» и сидела в ожидании, пока индекс 54 не вошел в парк. Неужели это было чуть больше недели назад? Она тыкает ложкой в карри, но почти не принимается за еду — переполняющий ее водоворот беспокойства не оставляет места для пищи. Анна едва одолевает половину и отправляется на работу. На краю площади она бросает коробку с едой в урну и, немного поколебавшись, сует туда же старые ботинки.
— Новые сапоги! — замечает Ингрид, когда Анна подходит к своему столу.
— Подарок себе любимой, — отвечает Анна, крутя ступнями; блестящие темные сапоги кажутся влажными. — На последний день перед тридцатилетием.
Ингрид наклоняется, чтобы потрогать кожу, спрашивает, где она их купила, и вроде бы хочет продолжить разговор, но Анна прячет ноги под стол и дает понять, что болтать ей некогда. Она еще раз прочесывает файл «Сахина ФИНАЛ»: исправляет опечатки, убирает лишние слова и придает предложениям стройность. Но она перевозбуждена и не может сосредоточиться, поэтому то и дело отвлекается и рассеянно глазеет по сторонам. В очередной раз подняв взгляд, девушка видит на большом табло новую историю о «Кисмет» и уносится в мечтах к предстоящей встрече с Джеффом; нервный трепет проходит по ее телу, как порыв ветра, и она чуть не теряет сознание.
Установленный ею для себя крайний срок истекает в пять, а в четыре минуты шестого она завершает последний абзац, так чтобы он хотя бы частично имел смысл, и отправляет статью Стюарту. Затем она пересекает проход и стучит в стеклянную дверь «тихого уголка».