— Я горжусь тобой, — говорит она, сияя улыбкой.
Пола — миниатюрная женщина, ее голова с афрокосичками находится на уровне плеча Анны, и все же это круто — когда начальник твоего начальника берет тебя под руку на глазах у всего офиса.
— Уверена, ты прекрасно справишься, — Пола говорит еще много слов в том же духе, и Анну тревожит такой намек на тесные отношения — до сего дня они общались единственный раз: на вечеринке прошлым летом их посадили рядом за столом, и в Анну ни с того ни с сего вселился бес развязности и кокетства. Но Анна не успевает сказать ничего остроумного и самоуничижительного или даже поблагодарить Полу: начальница говорит, что ей необходимо бежать — она всегда куда-нибудь несется, — и цокает к лифтам. Анна снова обращается к Джессике, но та уже не возражает против выноса ноутбука за пределы офиса.
— Что за ажиотаж? — спрашивает Ингрид, когда Анна возвращается к столу.
Надевая пальто, Анна рассказывает коллеге о «Женщинах у руля» и о списке, который ей поручили составить. Ингрид тут же разворачивается на стуле лицом к Анне и осведомляется, у кого та будет брать интервью.
— Сначала у Сахины Бхутто, — сообщает Анна, стараясь говорить будничным тоном. — Потом у Амаль Клуни.
Ингрид таращит глаза.
— Да ты что… Вот здорово, — она улыбается, но взгляд безошибочно выдает напряженное недоумение, словно нарушен естественный порядок вещей.
Затем Ингрид встает и обнимает Анну, а та с застывшей улыбкой на лице думает о том, надо ли ей обижаться на удивление коллеги, которая моложе ее. Вероятно, придется привыкнуть к подобным реакциям. Отныне, когда она будет представляться журналисткой, которая беседовала с Амаль Клуни или Сахиной Бхутто, люди станут слегка закидывать назад голову, словно она неожиданно выросла в их глазах и им надо посмотреть на нее с новой точки зрения.
— Спасибо, Ингрид, — благодарит Анна, берет сумку и направляется к выходу. Однако у лифтов толчется много коллег, и она проталкивается к неприглядной лестничной клетке, улыбаясь.
«К тридцати годам я возьму интервью у Сахины Бхутто», — говорит она себе, плавно огибая перила и переходя с одного лестничного марша на другой; звук ее шагов звонко отдается от голых стен. Нет, на самом деле к тридцати годам ее статья о Сахине Бхутто будет напечатана. Анна твердит себе, что это замечательно, просто здорово — те же самые слова, какими поздравляли ее Пола и Ингрид, — но не может избавиться от чувства, что здесь есть какой-то подвох, серьезный подвох. Нервный трепет в животе, начавшийся в ожидании неприятностей, не прошел после того, как она услышала хорошие новости, а лишь усилился. Это явно какая-то ошибка, произошедшая по недоразумению, которая вскоре станет очевидной для всех. Она ни в малейшей степени не готова к такому повороту событий.
На первом этаже Анна проходит через двустворчатую дверь в фойе, сверкающее мрамором и стеклом, мимо длинных диванов, где она сидела три года назад, ожидая собеседования для прохождения неоплачиваемой стажировки. Она представляет, что подумала бы тогда, если каким-то чудом увидела на мгновение себя сегодняшнюю — ведущего автора серии статей, — и впервые оценивает новое назначение по достоинству и гордится собой. Конечно, она понимает, что не готова к такому важному заданию и не заслуживает повышения. Точно так же она чувствовала себя три года назад, когда Малколм, предшественник Стюарта, попросил ее вести протокол совещания. Она не смогла расслышать всех фамилий, не понимала аббревиатур и не успевала записывать, так что следующие несколько дней в тихой панике пыталась, подобно археологу, восстанавливающему целое по отдельным фрагментам, собрать воедино наспех нацарапанные заметки в связный текст о том, что обсуждалось и что постановили. Вспоминая об этом, Анна улыбается и приходит к выводу, что в чувстве страха нет ничего предосудительного или неожиданного. В самом деле, нельзя достичь успеха, не совершив несколько прыжков выше головы, которые поначалу кажутся невыполнимыми, но очень скоро становятся совершенно будничным занятием. Она справилась с записью протокола, справится и с интервью со знаменитостями.
С этими смелыми мыслями Анна выходит через вращающиеся двери на улицу. В глаза бьет яркий дневной свет. По узкому тротуару, как всегда, прогуливается толпа зевающих по сторонам туристов и стремительно течет река работающих горожан, и сегодня Анна встраивается в их ряды с высоко поднятой головой. Она зигзагами пробирается сквозь поток людей в дорогих пальто и с модельными стрижками: каждый появляется перед глазами на долю секунды и проходит мимо. Впереди девушка замечает молодого блондина в вощеной куртке горчичного цвета. Издалека она не может различить его лица, но что-то в его фигуре и походке привлекает ее внимание. Когда он приближается, она видит довольно суровое, но симпатичное лицо, их глаза встречаются, и сердце у Анны ёкает. Она останавливается, грациозно поворачивается на каблуках и, как опытный стрелок выхватывает пистолет, достает из кармана телефон, надеясь и почти ожидая, что незнакомец сделает то же самое. Но его спина удаляется по тротуару в сторону Риджент-стрит, и когда Анна открывает приложение «Кисмет», на карте не отображается ничего, кроме обычной пустой сети бежевых зданий и серых улиц.