— Полагаю, совпадений вообще не так уж много, — Томас пожимает плечами.
— Так и есть.
— Что ж… приму это как комплимент.
— И правильно.
— Зато, — он наклоняется вперед, положив мускулистые руки на стол, — когда наконец появляется совпадение, значит, оно точно не случайное, — он смотрит ей прямо в глаза, откидывается на стуле и отхлебывает кофе, затем будничным тоном добавляет: — К тому же ты экономишь время.
— Конечно, — улыбается ему Анна. Подобной парадоксальной логике она сама следует в различных ситуациях: например, на работе любит в споре прибегнуть к провокации и заявить что-нибудь такое, что Ингрид косится на нее, не понимая, шутит она или нет. Анне словно открывается первое доказательство совместимости с Томасом, и она отмечает, что ей уже нравится этот парень. Однако делать выводы еще рано, и Анна отбрасывает эту мысль и спрашивает, кем были четыре другие девушки: англичанками или француженками.
— Все англичанки. Это и не удивительно. Я предпочитаю говорить по-английски.
— Почему же?
— Говорить по-французски слишком просто. Это как… — он что-то быстро произносит по-французски, размахивая рукой. Хотя Анна целый год проучилась в Гренобле и когда-то практически бегло общалась на этом языке, она не понимает ни слова из этой скороговорки. — Видишь? Речь течет свободно, слово за слово. Все равно что дышишь. А по-английски я должен прочувствовать каждое слово.
Анна задает вопросы. Он приехал в Лондон, чтобы практиковаться в английском? — Нет, по работе. — Кем он работает? — Звукорежиссером. — В Лондоне? — В Сохо. — Где бы он хотел жить, будь у него выбор? — В Нью-Йорке. Тогда она интересуется, что же ему так нравится в Нью-Йорке, но Томас наклоняется вперед и говорит:
— Ты задаешь слишком много вопросов.
Не моргнув глазом, Анна тоже наклоняется вперед и отвечает:
— Я журналистка.
Томас улыбается и осведомляется, для каких изданий она пишет. Она сообщает название вебсайта. Он, кажется, под впечатлением. Она предупреждает его следующий вопрос и объясняет, что пишет очерки об известных женщинах и в пятницу будет брать интервью у Сахины Бхутто, а на следующей неделе у Амаль Клуни.
— Кто это — Сахина Бхутто?
— Архитектор. Ты наверняка ее знаешь. Она построила «Жестяную банку» и то здание в Китае, которое видно из космоса.
— У меня не слишком широкий кругозор.
— Ты что, она такая знаменитая персона. И жутковатая. А мне придется беседовать с ней!
Томас медленно кивает, опустив уголки рта в унылом удивлении.
— Ты настоящая журналистка.
— Полагаю, да. Пишу слово за словом по-английски. Но это не так легко, как дышать. Больше похоже на выдергивание зуба.
Анна хочет развернуть эту тему — сдержанная реакция Томаса позволила ей думать, что она может свободно поговорить на волнующую ее тему, не вымучивая улыбку. Наверно, она даже может признаться, что не уверена, способна ли осилить эту работу и хочет ли вообще этим заниматься. Но Томас мгновенно подхватывает ее слова: ему нравится это сравнение — «выдергивание зуба». Он впервые оживляется и добавляет, что во Франции сказали бы tirer les vers du nez — «тащить червей из носа».[2] Анна выражает сомнение, что эти два высказывания обозначают одно и то же, но Томас оставляет ее замечание без внимания и перечисляет другие французские идиомы: «называть кошку кошкой», «подбросить кролика», «прыгать с петуха на осла».[3] Анна пытается объяснить ему значение выражений «белый слон» и «красная селедка»;[4] эти словосочетания смешат обоих, и после того как смех проходит, они долго смотрят друг другу в глаза. У Анны захватывает дух. Она хотела бы знать, что чувствует Томас. Его лицо снова становится бесстрастным, но, возможно, это маска, скрывающая избыток эмоций. Она слышала о парах с необычайно высоким индексом совпадения, которые на первой же встрече часами сидели и смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Но у нее-то с Томасом совпадение всего 72 балла, и ей не стоит терять голову.
— С тобой так интересно, — произносит он. — Пойдем куда-нибудь выпьем?
Неожиданное предложение: сейчас всего полшестого, на улице даже не стемнело. Анна колеблется, но Томас уже натягивает куртку. Анна смотрит, как он застегивает пуговицы до самой шеи, поросшей темными волосами, и мямлит, что ей, к сожалению, нужно идти. Но сама слышит, как слабо и неубедительно звучат ее слова, и, когда Томас встает, она снова любуется его высокой фигурой, мужественным видом, ярко-зелеными глазами. Над его головой вспыхивает число 72.
3
4