Несмотря на мое строгое предубеждение против брака, я все равно хотел, чтобы наши с Шеннон отношения удались. Сказать, что с покупкой дома в Беверли-Хиллз моя жизнь круто изменилась, — значит не сказать ничего. Не забудьте еще, что до этого момента у меня никогда не было автомобильных прав: в Нью-Йорке они просто без надобности, повсюду такси. А если обзаводишься машиной, даже простая парковка превращается в серьезное испытание. А главное — никогда не знаешь, окажется ли машина на месте следующим утром.
В Калифорнии у меня был теннисный корт, но я никогда не играл в теннис. Был бассейн, в котором я, хотя умею плавать, никогда не купался. Я даже спать в промежутках между турне стал в другом режиме — если раньше я был скорее совой, то теперь у меня под боком находилась длинноногая Подружка*{9}, с которой было так приятно просыпаться вместе по утрам. Кто‑то, кому мне хотелось приносить завтрак в постель. Кто‑то важный в моей жизни.
Моей ближайшей соседкой была актриса Донна Миллз, напротив жила Кейт Джексон из «Ангелов Чарли», а чуть поодаль стоял дом Шер. Потом все попродавали недвижимость и разъехались, а я остался. Мне там нравилось, я чувствовал себя дома — наверное, впервые в жизни.
Уровень возникшей между нами с Шеннон близости вызывал во мне желание делиться со своей спутницей абсолютно всем. Я стал рассказывать ей о себе — о том, почему я всегда прямолинеен, о том, что никогда не напивался, что в свое время побегал за юбками. Я даже рассказал ей о фотографиях. Просто мне всегда хотелось сохранить память о проведенном с девушками времени. У меня было несколько тысяч партнерш, и почти о каждой осталась на память фотография.
Я предупредил Шеннон, что ей лучше знать обо мне всё — никаких секретов. Помню, как выложил на стол фотографии девушек и показал их ей. Ей мое стремление хранить фотографии было непонятно, но, что самое важное, в ее реакции не чувствовалось ни капли осуждения. Сколько я ее помню, ее всегда отличала эта черта. Сам я довольно мало знал о жизни Шеннон до того момента, когда мы стали жить вместе. Я и «Плейбой» не читал, хотя, разумеется, не однажды видел его у друзей. Пока Шеннон не показала мне, сколько раз она оказывалась на обложке или на разворотах журнала, я не имел об этом никакого понятия. Может, у кого другого и возникли бы проблемы из‑за того, что на фотографии их женщины в обнаженном виде смотрят миллионы других людей, но я этим даже гордился. Нагота меня не напрягает. Вот насилие и наркотики — другое дело: уверен, если бы люди чаще занимались сексом, в мире было бы куда меньше насилия.
Итак, Шеннон оказалась женщиной моей мечты. Она становилась для меня все прекраснее. Никогда не спрашивала меня, куда я собираюсь или когда вернусь. Когда мы, в силу обстоятельств, разлучались, я звонил ей буквально каждый день, без сбоев. Не потому, что был должен или она ждала моих звонков, — такой вариант со мной бы не сработал. Я звонил, потому что хотел этого сам.
14. «Trial by Fire», или Крещение огнем: Смерть в семье KISS 1985-1993
К 1985 ГОДУ в KISS закрепился состав из Брюса Кулика, Эрика Карра, Пола и меня. Мы получили еще один платиновый диск за «Asylum» и играли без макияжа. Членов оригинального состава в группе не осталось. С момента ухода Билла Окойна в 1982-м эстафету приняли новые менеджеры, но и эти отношения подошли к концу. Мы уволили их и пригласили в качестве консультанта Ларри Мазура. Нанимать новых менеджеров у нас не было никакого желания — они требовали слишком много денег. Так что фактически мы занимались организационными вопросами сами.
Тогда же вышел «Бунт роботов», получивший положительные отзывы, и мне сразу же предложили еще одну роль в кино: я должен был играть злодея в фильме Гэри Шермана «Взять живым или мертвым» с Рутгером Хауэром. Когда в первый день съемок меня знакомили с командой и Рутгером, он подошел ко мне, пожал руку, а потом обхватил мою голову руками и прямо при всех поцеловал меня взасос. Команда смеялась до упаду, а я не знал, что и сказать.