Мне нравилось работать в кино, но моя актерская карьера начинала все больше бесить Пола и менеджеров. Они желали знать, хочу ли я остаться с группой или продолжать свою карьеру в кино. На самом деле я хотел и того и другого, но это было не очень‑то честно по отношению к Полу, который посвящал KISS все свое время.
Я сыграл еще в одном фильме, «Никогда не рано умирать». На этот раз у меня было целых две роли: я играл агента ЦРУ и его альтер-эго, рок-звезду трансвестита Рэгнара. Мне приходилось ходить на шпильках и в корсете; меня красили как женщину и наряжали в сетчатые чулки. Выглядел я как расфуфыренная шлюха.
Надев все свое обмундирование, я ковылял на площадку. Когда я проходил мимо команды, каждый, естественно, считал своей обязанностью отпустить пару шуточек: «Эй, Джин, отлично выглядишь», «Что делаешь вечером, детка?». Меня это бесило. В одной из сцен мне нужно было произнести старую шутку: «Только такой мужчина, как я, может быть такой женщиной». Мне помогали настоящие трансвеститы, которые давали мне советы, чтобы я выглядел убедительно. Также в фильме снимались Джон Стамос и Вэнити, и оба с удовольствием флиртовали со мной.
После этого в 1986 году мне предложили роль в фильме «Красный прибой». Актерский состав включал Диди Пфайффер, сестру Мишель, и Джорджа Клуни. Я играл ветерана войны во Вьетнаме, который устал от убийств. В конце фильма мне предстояло спасти всех от неминуемой гибели. Я потихоньку начинал осваиваться в кинобизнесе.
Жил я в Калифорнии с Шеннон, а остальная группа находилась в Нью-Йорке. Эрик отлично работал за ударными, и вся обстановка в группе наконец стала спокойной, ведь Эйс и Питер больше с нами не играли.
К1987 году в составе KISS сменилось несколько гитаристов. В 1984-м к нам пришел Брюс Кулик. По странному совпадению он был братом Боба Кулика, который пробовался в группу во времена ее зарождения. Хотя Брюсу недоставало собственного стиля, он вполне неплохо играл и воспроизводил соло Эйса с записей. Брюс настоящий профессионал, и работать с ним было одно удовольствие. Сначала он не очень уверенно держался на сцене, но он умел внимательно относиться к своим ошибкам и работал над собой.
Пол искал иные способы выразить себя, включая актерскую игру. Он принял участие в сценической постановке «Призрака оперы» и дал 150 представлений в Торонто. Затем Пол решил собрать собственную группу he Paul Stanley Band и отправиться с ними в тур. На гитаре играл Боб Кулик, а за ударными сидел Эрик Сингер. Я ходил посмотреть на выступление Пола. Мне действительно было интересно взглянуть на Пола из зала, а не стоя рядом на сцене. Со мной в ложе сидел Эрик Карр, который боялся, что его заменят на Эрика Сингера, хотя тот был ужасным барабанщиком и вокалистом. По окончании тура Пола мы оба вновь вплотную занялись KISS.
Теперь мы зарабатывали даже больше денег, чем у нас было на пике славы в 1970-х. Мы отказались от чрезмерных расходов на менеджмент, бесполезных сценических декораций и дорогостоящих сессий записи. В 1989 году я нашел недорогую демо-студию, где мы и записали наш следующий альбом, «Ho in he Shade». Мы обошлись малой частью наших обычных затрат, к тому же сами спродюсировали запись — не пришлось платить продюсеру.
Пол вместе с Майклом Болтоном написал песню «Forever», которая попала в «горячую десятку» и обеспечила успех последующему туру. Посреди сцены у нас стоял 12-метровый сфинкс, изо рта которого мы выходили на сцену, в то время как из глаз у него било пламя, а из носа валил дым. С макияжем или без, но KISS вновь забивали залы до отказа.
Жизнь дала мне возможность потакать своим капризам — во всяком случае, пока для меня были открыты двери. Однажды я сидел и размышлял над разными интересными проектами, как вдруг понял, что хочу организовать свой рекорд-лейбл. Меня всегда интересовали молодые группы. Если есть «Geffen Records», почему нельзя сделать «Simmons Records*? На тот момент «RCA» уделяла рок-н-роллу не особенно много внимания, и это расстраивало меня, ведь в свое время они взрастили Элвиса Пресли. Но теперь «RCA» не оправдывала надежд. Как обычно, я не стал заворачиваться с юристами и длинными официальными письмами, а просто взял телефон и позвонил Бобу Бузиаку, президенту «RCA». Самого Боба я не застал, но попал на Хайнца Хенна, главу европейского отдела, который видел KISS во время пары германских шоу. Мы встретились с Хенном и Бузиаком, поговорили, и я не успел оглянуться, как у меня уже был собственный лейбл, «Simmons Records».
Первым альбомом свежеиспеченного лейбла стала одноименная дебютная пластинка группы House of Lords, в которой играл парень по имени Грег Джиуффриа. До этого у него была команда Angel, с которой по моему совету подписала контракт «Casablanca Records», а потом он играл в группе Guiffria, в середине 1980-х выпустившей громкий хит «Call of he Heart». Я подписал Грега с условием, что выступлю исполнительным продюсером их записи: у меня будет полный контроль над названием группы, внешним видом участников и всем остальным. Название Guiffria мне не нравилось, и я предложил House of Lords. Это название я зарегистрировал и был его владельцем. Так что я действительно направлял их имидж. Запись поднялась до первой строчки британского чарта зарубежных записей еще до того, как вышла в США.