Как я уже говорил, я намеревался дать своим детям фамилии обоих родителей. Мне не хотелось, чтобы Шеннон брала мою фамилию, — мне кажется унизительным, что женщины должны отказываться от своего имени и брать фамилию мужа, словно они являются его собственностью — моя машина, моя жена... Я же предпочитал, чтобы Шеннон была самостоятельной личностью, сама выбирала, как ей жить, и следовала собственным желаниям, не спрашивая разрешения у «своего господина».
Хотя я упорно боролся с общепринятым институтом семьи, мать своих детей я обожал. На момент написания этих строк мы провели вместе уже восемнадцать лет и ни разу не подняли друг на друга руку или даже голос. Порой мы удивляемся — может, с нами что‑то не так? Мы никогда не ссоримся, ни из‑за чего.
Так что я решил пустить корни глубже в землю — построить дом на 1500 квадратных метров, в котором всем хватало бы места. Я запланировал четыре уровня на площади в два акра, с садом, теннисным кортом и водопадом. Строительство должно было занять три года, а нас тем временем ждали прощальные гастроли.
Наш последний тур начался 11 марта 2000 года в Фениксе, Аризона. Сцена была увеличена и включала три больших экрана и два огромных лого KISS. Это была вершина всего, что мы делали на протяжении двадцати пяти лет. Сначала шел фильм о группе, а потом мы начинали играть «Shou It Ou Loud». Программа состояла из лучших хитов и нового материала, из песен, которые фанаты хотели услышать. Вряд ли кто‑то верил, что этот тур действительно станет прощальным. Правда, люди в зале плакали — хотя, возможно, не потому, что никогда нас больше не увидят, а из‑за отвратительной игры Эйса и Питера. По ходу тура мне стало ясно, что решение сделать его последним является не только умным, но и неизбежным: в музыкальном плане мы выступали плохо как никогда, но фанаты были в восторге. Среди них нашлось немало знаменитостей: на концерт в Остине, Техас, пришел Рассел Кроу; Эл-Эл Кул-Джей даже прилетел из другого города, чтобы взглянуть на нас.
Во время прощального тура KISS также укрепили свои маркетинговые сделки. Фактически мы вывели свои корпоративные связи на новый уровень. На мой взгляд, ключевое достижение для группы состояло в том, что мы не боялись признать себя частью рок-н-ролльного бизнеса. С самого начала, с 1973-го, меня больше интересовал бренд, чем уважение, которое сегодня есть, а завтра нет. Мы достаточно нравимся людям, чтобы они купили товары, связанные с нашим именем. Пола, напротив же, больше беспокоил авторитет группы, но я знал, что признание толпы эфемерно. Можно до скончания времен спорить, уважают ли того или иного артиста, но с объемами продаж не поспоришь.
Думаю, фанаты зачастую придерживались точки зрения Пола. Некоторым из них наша одержимость продвижением себя как персонажей казалась ребячеством. Мы начали вкладывать в свои альбомы анкеты, когда этого еще никто не делал. Мы хотели знать, где живут фанаты и какие журналы они читают. Если собираешься дать рекламу в журнал, надо выбрать нужное издание, а чтобы узнать, какие журналы читают люди, имеет смысл спросить их самих. Моя увлеченность обратной связью с публикой восходит к моему детству, когда я сам был фанатом поп-культуры: если я любил Супермена, я не только смотрел фильмы про него и покупал комиксы — мне хотелось получить абсолютно все товары с его логотипом. Так же действует и компания Диснея. Это не только парк развлечений и мультфильмы — под этой маркой выпускается все, что только можно представить, от подушек и пижам до видео. Микки-Маус был персонажем мультфильма, а стал частью американской культуры. Уважает ли его кто‑нибудь — дело десятое. Если ты действительно популярен, то можешь устанавливать собственные правила. Элвис уважаем? Кому какое дело? Дурацкий вопрос. Можно считать, что Санта-Клаус не обладает авторитетом, но в положенное время года он всех заткнет за пояс. Вот чего я хотел для KISS: достичь такой популярности, когда аутентичность или авторитет уже не будут иметь значения.
Примерно тогда же «Пепси» предложила нам сняться в рекламе для ТВ-кампании с участием артистов самых разных стилей, от кантри до рока. В роликах снималась юная актриса
Халли Айзенберг. Продюсеры собирались сделать кантри-версию, где Халли пела бы с кантри-певцом; соул-версию, где она выступала бы с Аретой Франклин, и так далее. Предложение поступило в конце 1999 года, как раз в начале нашего так называемого прощального тура. Все наши съемки прошли в Фениксе. VH1 не просто пришли заснять концерт — за день до этого мы провели десять часов на той же сцене, снимая рекламный ролик.