Sotalia священными животными, друзьями и покровителями людей; если, например, человек тонет, то они выталкивают его тело на берег. Добыть экземпляр такого животного, — добавляет он, — из-за всех этих предрассудков чрезвычайно трудно».В Японском море, неподалеку от западного побережья Японии, есть маленький остров Сэйкай-то. Там, в городке Каёйура, стоит буддийский храм Когандзи, в котором с 1679 года в первые пять дней апреля ежегодно служат заупокойный молебен по душам китов, погибших в сетях китоловов. В подземелье под храмом сооружена усыпальница Сейгэцу-ан, а рядом с ней находится могила и гранитный монумент высотой в два метра. В эту усыпальницу и сносили зародышей китов, извлеченных из брюха беременных самок при свежевании туш, и здесь хоронили, обернув в соломенные циновки.Кладбище это было сооружено по просьбе рыбаков и китобоев, которых трогали преданность и материнская забота, проявляемые самками китов по отношению к своим детенышам. По сложившейся традиции, при погребении детенышей китов китобои приносили богатые жертвы, а монахи пели свои гимны так серьезно и с таким чувством, как если бы хоронили людей. Служители храма вели список, в который заносили каждого погребенного китеныша, давая ему буддийское имя и регистрируя точную дату, когда он был пойман. Такие записи сохранились с 1854 года, предыдущие же утеряны, так как многие подземелья храма обвалились.Время от времени туши больших китов прибивало к берегу. Такое происшествие всегда вызывало огромный интерес у жителей близлежащих поселений. В древние времена подобное событие казалось первобытным людям даром небес, так как они получали жир, мясо и множество других полезных продуктов. В наши же дни подобные происшествия приносят выгоду лишь содержателям дешевых аттракционов, показывающим морское диво за деньги, да продавцам прохладительных напитков, выручка которых тем больше, чем больше собирается народу. Местным же властям неожиданное появление на берегу гигантской туши причиняет одни неприятности и хлопоты, так как необходимо срочно принимать меры, чтобы убрать ее, пока она не начала разлагаться.В прошлом, когда появление на берегу китов, прибитых волнами, сулило большие выгоды, размеры кита в рассказах обычно сильно преувеличивались, тем более, что их определяли на глазок. И художники, запечатлевавшие такие сцены на своих рисунках, часто изображали людей рядом с тушей кита совершенными карликами, отчего туша казалась еще громаднее, чем была в действительности.Это очень хорошо видно на лучших старинных гравюрах, особенно на той, где нарисован кашалот, прибитый к берегу у Швеннингена (Нидерланды) в 1598 году.Впрочем, встречаются и более точные описания китов. Так, Джон Ивлин (1620 — 1706), английский мемуарист, рассказывает о событии, происшедшем 3 июня 1658 года: «Между моей землей, около Темзы, и Гринвичем был пойман большой кит, и смотреть на него кинулось множество людей — кто пешком, кто верхом, кто по воде — из Лондона и со всех сторон. Сначала он появился ниже Гринвича при отливе (появись кит во время прилива, он бы разрушил все суда вокруг), и когда он оказался на мелководье, его окружили на лодках и после многих попыток убили ударами медного гарпуна в голову, так что из нее двумя огромными струями хлынули вода и кровь. Тяжко застонав, он выбросился на берег и погиб. Длина его тела достигала 18 метров, а наибольшая толщина — 5 метров. Кожа у него была черная и напоминала кожу, которой обивают кареты. Он имел очень маленькие глаза, могучий хвост и всего два небольших плавника. Острая морда и пасть были такие огромные, что любой человек мог поместиться в пасти стоя. Зубов у кита не было — он всасывает только слизь через загородку из огромных костей, которые называют китовым усом. А глотка у него настолько узкая, что в нее не пролезет и самая ничтожная рыбешка. Концы усов свисали вниз из верхней челюсти, с ее внутренней стороны, и были покрыты волосами, растущими по направлению к нижней челюсти, — и все огромное. Но самое удивительное то, что такое колоссальное животное может питаться только слизью, процеживаемой через усы».Ивлин дает великолепное описание гренландского кита. И тем не менее он впадает в общую ошибку, считая, что глотка у кита узкая. Конечно, она сужается, когда животное умирает, но пока оно живет — она вовсе не так уж мала сравнительно с его общими размерами. Ивлин правильно понял, что кит питается, отделяя свою пищу от воды, которую он процеживает сквозь пластины китового уса. Но, разумеется, в те времена еще ничего не знали о планктоне и предполагали, что пищей кита является «слизь» или ил.Древние поверья о китах и связанная с ними лексика оказались на удивление живучими и до сих пор бытуют среди людей, связанных с китобойным промыслом. Теперь уже решительно всем известно, что киты дышат воздухом и что, когда они делают выдох, видимое на поверхности облако состоит частично из конденсированной в легких кита воды, а частично из маслянистой пены и из воздуха. Но еще и сейчас о ките, который выдыхает воздух, говорят, что он «пускает фонтан». Совсем до недавнего, времени в китобойном промысле пластины китового уса шли под своим старым названием «плавники», хотя все китобои отлично знали, что название это укоренилось по ошибке. В такой же мере неточны повсеместно принятые названия «китовый ус», «спермацет» и «серая амбра», дающие совершенно неверное представление о вещах, которые они обозначают.