Выбрать главу
рану погружается почти все древко этого копья. Однако копье не может сразу пройти сквозь весь слой китового жира, и гарпунер продолжает вонзать его все глубже и глубже, до тех пор пока животное не испустит дух. Тогда кита выволакивают на берег прямо к ярангам, где его и разделывают. Каждый из участников охоты получает по две пластины китового уса и причитающуюся ему долю добычи, оставшаяся же часть добычи становится собственностью владельца байдары.Самыми лучшими частями туши кита, из которых приготавливают разные деликатесы, считаются лопасти хвоста, губы и плавники. Ворвань — важный предмет торговли с племенами оленеводов, живущих в глубине материка, — продается в бурдюках по 60 литров каждый. За один такой бурдюк дают одного оленя. Из внутренностей кита приготовляется нечто вроде соуса: их маринуют в остром соку какого-то корня. Это блюдо не только чрезвычайно приятно на вкус, но и предохраняет от цинги. Постное мясо выбрасывают собакам, которые огромной стаей сбегаются со всего поселка к остову кита, лают, воют, прыгают и рвут мясо на куски, как это могут делать только северные псы».Эскимосы, которых описывает Скеммон, уже общались с европейскими китобоями. Но их орудия лова и способы охоты остались такими же, какими они были на протяжении многих веков до появления здесь цивилизованных европейцев.Прежде чем достичь северных морей, где на них охотились эскимосы, киты должны были еще благополучно миновать острова Ванкувер и Королевы Шарлотты, избежав нападения индейцев, населяющих эти земли. Скеммон рассказывает: «Эти индейцы, как из засады, выскальзывают на каноэ из-за острова, или утеса, или же из горла залива. С воем и криком они стремительно бросаются на своих жертв, стараясь поразить их в жизненно важные органы и замучивая животных до смерти. Среди индейцев северо-западного побережья китобои считаются самыми отважными людьми. Тот, кто имеет основание похвалиться, что убил кита, получает высший знак отличия — надрез поперек носа.Индейские китобойные каноэ имеют в длину 10 метров, на каждом каноэ команда из восьми гребцов, сидящих на полутораметровых веслах. Китобойное снаряжение состоит из гарпунов, линей, копий и самодельных поплавков из тюленьей кожи. В качестве наконечников для гарпунов используются толстые основания раковин мидий или морских ушек. Линь представляет собой бечеву, скрученную втрое из волокон кедровой коры. Поплавки ярко и причудливо раскрашены, на каждом каноэ по-своему. Шестиметровое древко копья, изготовляемое, как и древко гарпуна, из крепкого и тяжелого тиса, весит чуть ли не 8 килограммов, так что когда к такому древку прикрепляется острый наконечник, получается поистине страшнее оружие».Районы китобойного промысла индейцев были ограничены, так как они почти никогда не уходили далеко от своих берегов. «Когда кита загарпунят, — продолжает Скеммон, — он еще может уйти на глубину, но почти тут же надутый поплавок снова появляется на поверхности. Как только всплывший поплавок замечают с ближайшего каноэ, на этом каноэ тут же поднимают вверх другой поплавок. Это сигнал, по которому все китобои с шумом и криком пускаются преследовать добычу. Наступает самый напряженный момент охоты: все каноэ снаряжены одинаково, и команда каждого из них спешит вонзить в спину животного гарпун со своим поплавком, чтобы потом получить самую большую долю добычи. Идет борьба за то, кто раньше бросит копье, все охвачены страшным возбуждением, стоит невообразимый шум и крик. Наконец жертва истекает кровью, корчится в конвульсиях и умирает. Тогда целая флотилия каноэ вытягивает животное на берег, где и разделывается туша. Все население поселка с жадностью набрасывается на китовые жир и мясо. После пиршества вытапливается и разливается по мехам из тюленьей кожи ворвань — это важный предмет торговли с соседними, живущими далеко от побережья племенами, и с белыми торговцами, время от времени посещающими эти места».На Алеутских островах, цепочкой пересекающих северную часть Тихого океана от Аляски до Камчатки, местные жители применяют совсем иные способы охоты на китов. Алеуты садятся на каяк — маленькое одноместное или двухместное утлое каноэ, обшитое кожей и управляемое двухлопастным веслом, и нападают на синих китов, кашалотов или других больших китов, вооружившись копьями с наконечниками из кристаллического сланца. Они не пытаются удержать кита с помощью гарпунов, привязанных к линям, а, вонзив в него копье, поворачивают назад, и как можно быстрее гребут к берегу. Через два-три дня кит умирает и его волнами выбрасывает на берег. Кит объявляется собственностью охотника, бросившего копье, — на наконечнике этого копья вырезан отличительный знак его владельца. Почему же огромный кит умирает от раны, нанесенной простым копьем? Все дело в том, что перед охотой наконечник копья смазывают ядом.Зауэр (1802) пишет в своем отчете об одной из экспедиций, предпринятой в эти места в конце XVIII века: «Уроженцы Кадьяка при охоте на морских животных пользуются дротиками и копьями, наконечники которых сделаны из сланца. Они тоже смазывают дротики ядом из аконита. Приготовляется яд следующим образом: собирают и сушат корни этого дикого растения, потом их растирают или толкут, а затем заливают порошок водой и держат эту кашицу в теплом месте до тех пор, пока она не станет бродить. Тогда в нее окупают наконечники дротиков и копий. Рана, нанесенная таким оружием, оказывается смертельной».О еще более раннем периоде китобойного промысла можно узнать из трудов немецкого путешественника Стеллера1. Вот что он писал о жителях Курильских островов: «Они разведывают, в каких местах киты обычно спят. Добравшись до такого места, они мечут отравленные стрелы во всех животных, которые попадаются им навстречу, отчего киты начинают яростно пускать фонтаны и бить хвостами, а затем уходят глубоко в воду. Но через некоторое время один или несколько китов оказываются выброшенными на берег. Если кита выбрасывает на берег на Камчатке, жители привязывают тушу тонкой веревкой к воткнутому в песок шесту, считая, что после этого ни духи моря, ни дух земли Гамути, как его называют, не смогут предъявить на нее свои права».