Радио, газеты и телевидение за одни сутки сделали из обыкновенного мальчишки знаменитость. Обидного прозвища Муха — как не бывало. Геннадий Титов, Геннадий Олегович — только так теперь обращались к талантливому тренеру и знакомые и незнакомые. Китова слава залила с макушкой не только богатыря и его тренера, но и всех тех, кто с ними как-то общался. Китовы друзья тоже сделались знаменитыми. О Петьке Петухе теперь, например, говорили так: «Это какой Петька? Не тот ли, что дружит с братьями Титовыми? О-о, этот парень — голова! Не станет же Геннадий Олегович водить компанию со всяким там мусором!» И, удивительное дело, Петух нисколько не обижался, слушая такие реплики.
Когда же Иночкина со слов, Генки накатала очерк «Сильные и храбрые» о том, как Генка и Костя задержали опасных преступников, популярность ребят достигла космической высоты. Их узнавали на улицах и в кино. Им мило улыбались знакомые и незнакомые. Любители автографов их ловили на каждом углу, замыкали в кольцо и заставляли вырисовывать свои фамилии на почтовых карточках, в блокнотах и просто на листиках бумаги. Генке эта кутерьма приятно щекотала нервы, а Костя чувствовал себя, как Прометей, прикованный к скале, у которого грозный орел выклевывает печень.
Кит очень сдружился с Таней, и сейчас ему очень хотелось побыть с ней где-либо наедине, но это ему не удавалось. Охотники за автографами настигали Кита везде: на набережной Волги и в саду, на пляже и на колокольне.
По утрам Костя всегда поднимался легко. Вот и сегодня стоило Генке прикоснуться к его плечу, как тот открыл глаза:
— Пора вставать?
— Ага. Уже восьмой час. — Генка стрельнул глазом в будильник: часы показывали половину седьмого.
— Купаться?
— Купаться. А потом — кто куда. — Генка закашлялся и отвел глаза в сторону. — Я в библиотеку, мне одну историческую справку найти надо.
— И я с тобой, — улыбнулся Костя: он уже разгадал Генкин нехитрый маневр.
— Да я там ненадолго, — заволновался Генка. — Мне потом еще к зубному. Понимаешь, что-то левый коренной ноет. Всю ночь глаз не сомкнул.
— Какое совпадение, и у меня — тоже зуб, и тоже коренной! — Костя схватился за щеку.
— Врешь! — рассердился Генка.
— И ты врешь, — спокойно отпарировал Кит.
— Понимаешь, у меня в десять свидание у кинотеатра «Октябрь», — пошел Генка на откровенность;
— Чудеса! — возликовал Кит. — У меня тоже свидание, и тоже у «Октября».
— С кем? — прохрипел Муха. Он был уверен, что Кит его разыгрывает, рассчитываясь с ним за все его авантюры. Но Костя, обняв Генку за плечи, чуть ли не пропел:
— А ты не догадываешься? Конечно же с Таней... А у тебя с Иночкиной?
— С Таней? — Генка снова сиял. — Кит, ты мировецкий парень! Ты знаешь, как я тебя!..
— Не надо, Генка, — смутился Костя. — Я тебя тоже уважаю. Ну и точка. Чего же сорочить об этом? Мы же не девчонки!..
Потихоньку выскользнув из квартиры, рысцой побежали на речку.
— Костя, а я всерьез решил заняться физкультурой и спортом. Ты меня потренируй хотя бы по самбо, ладно?
— Лады, — согласился Кит, — дело стоящее. — И торпедой влетел в реку.
Генка последовал за ним. В сторонке, метрах в ста от купальщиков, на мелкой зыби покачивалась легкая моторная лодка. Возле нее колготился какой-то загорелый парень. Генка глянул на него и — обомлел:
— Костя, Нос!
— Какой нос? — не понял Кит.
— Дружок золотозубого.
Кит ринулся к лодке. Но чернявый, учуяв опасность, уже забрался в лодку и затарахтел мотором. В это время из соседнего проулка вылетела ватага мальчишек и девчонок и, радостно вереща, посыпалась навстречу Киту.
— Ур-ра, русскому силачу!..
— Товарищ Костя!
— Товарищ Кит, дайте на память автограф!..
Кит растерянно озирался. Моторная лодка затарахтела и, набирая скорость, ринулась по течению.
— Адью, легаши! — помахал Нос кулаком. — Мы еще разочтемся!..
— До встречи! — крикнул в ответ Генка. — В третий раз не удерёшь!
Потешив малявок — душа у Кости всегда для малышей нараспашку, забежали перекусить в павильон «Кулинария». Выпили по стакану кофе и съели по городской булочке. Домой решили не возвращаться до вечера: от соседей отбоя не будет. Пусть изливают потоки своих восхищений на Генкиных родителей. Тем еще, наверное, сыновняя слава не приелась. Пусть за нее и отдуваются.
Куранты на башне кремля пробили четверть десятого. До назначенного часа свидания еще целых сорок пять минут!
— С ума сойти можно! — охает Генка.
— Что будем делать? — спрашивает Костя.
— Давай на колокольню слазаем, — неуверенно предлагает Генка.
— А что, идея! А разрешат?
— Пожалуйста, десять копеек за билет, и двигай на «седьмое небо»!
— Тогда двинули!
Кремлевская колокольня высотой спорит с морянским Успенским собором, построенным до нее за двести с лишним лет. Колокольню воздвигли рыбопромышленники-толстосумы, решившие «утереть нос предкам». И «утерли»! Тяжеловесная кирпичная башня на фоне воздушного красавца собора, убранного в каменные кружева, выглядит неуклюже. Но Костю и Генку красота сейчас не занимала, их привлекала сейчас высота. Легко взбежав по деревянным шатким лестницам вверх, они залюбовались городом, открывшимся с высоты птичьего полета.
— Вот они, все сто наших речек и озер! — Генка прочертил загорелой рукой полукруг. — Красотища-то, ни в сказке сказать, ни пером описать!
Костя замер, не в силах выразить свой восторг словами. Зеленые радиусы улиц разбегались от кремля в разные стороны, чтобы затеряться далеко на окраине под кущами фруктовых садов. Там и сям сверкали озера, озерца, реки и речушки, украшенные пешеходными мостами с узорными перилами чугунного литья.
— Глянь, а какой мостина через Волгу! — Генка повернулся на юго-запад.
Костя глянул и ахнул: Волга, опоясанная широченным мостом, выглядела сказочно красивой. Пассажирские и грузовые корабли, шлюпки, моторки и баркасы, снующие по всей необъятной великой реке, делали ее свойской, похожей трудолюбием на русских неуемных женщин, которые и минутки не посидят в праздности.
Когда панорама города перестала их занимать, мальчики спустились на землю и посмотрели на часы: оказалось, что прошло всего-навсего пять минут!
Генка дернул себя за вихор:
— Что будем делать?
...Девочки на свидание пришли вовремя, не опоздали ни на минуту. И тем не менее встреча была омрачена, И виной тому Костины и Генкины юные поклонники. На сей раз их оказалось не пять и не десять, а целый пионерский отряд с конопатым барабанщиком во главе. Конопатый заводила объявил, что они взяли обязательство нынче весь день сопровождать братьев Титовых, так как совет дружины решил написать биографию знаменитых силачей. Вот они как биографы и приступают к делу. Объяснив это, конопатый выдал такую потрясающую дробь, что Кита бросило в жар, а Муху в холод.
«Что делать?» — читал Муха немой вопрос в глазах Кита. Генка прикинул:
— Нет, это не пойдет, — забормотал он, морща лоб, — это тоже... А вот это может прорезаться!..
— Нашел? — спросил Кит, не смея поверить в удачу.
— Кажется, — прошептал Генка. — Яхта...
И Кит уразумел.
— Правильно! — заорал он. — Девочки, мы спасены.
Конопатый барабанщик насторожился.
— Вы куда? — поинтересовался он, ощупывая героев подозрительным взглядом. — Удрать хотите? А как же биография?
— Ну что ты! — заворковал Генка. — Мы просто... решили прогуляться до Дворца бракосочетания.
Янтарные глаза у конопатого округлились.
— Женихаться, что ли, хотите? — деловито осведомился он. — Ну, валяйте... Только зря! Герои, а тоже мне!..
Выстроившись по четыре в ряд, пионеры под гром барабана пошагали вслед за знаменитостями на стрелку Волги и Кутума.