В эту минуту небо над ними потемнело. Друзья подняли головы и увидели еще двух колоссальных птиц, снижавшихся кругами к телу своей мертвой соплеменницы. Константину сразу вспомнился слышанный им во дворце рассказ какого–то странника. Тот утверждал, что если птица Рух умирает, то ее сородичи каким–то таинственным образом немедленно узнают об этом, летят к месту ее смерти и уносят труп в определенное место в горах. Там всегда наготове запас топлива, и труп усопшей сжигают, а прах развеивают по ветру, иначе его могут осквернить недостойные животные или люди. Птицы приземлились, и Виктор начал что–то им объяснять, но они довольно бесцеремонно его перебили. «Не надо слов в день смерти, — заявили они. — Нам известно, что вы были друзьями покойной, и этого довольно». Одна из птиц взяла клювом труп за ноги, вторая — за шею, и тростник пригнулся и зашумел от взмахов огромных крыльев. В благоговейном молчании друзья следили за тем, как птицы удалялись, неся свой скорбный груз, а внизу по тростниковым просторам за ними бежала тень, похожая на тень от бегущего по небу облака. «Приор должен ждать нас в крепости, а крепость вон там», — произнес после долгой паузы Дмитрий и указал направление жестом опытного моряка. Мало–помалу друзья выбрались из топи на твердую землю. Среди уже убранных полей старая крепость была видна как на ладони. Но вдруг шедший впереди Дмитрий бросился ничком на землю и сделал друзьям знак последовать его примеру.
Они укрылись за кустами терновника, росшими на краю поля. У них на глазах дальние поля стали сплошь покрываться какой–то шевелящейся массой, обретающей по мере приближения облик войска, над которым колыхалась густая щетина знамен и копий. Издали долетали приглушенные расстоянием команды и воинственные вопли. Разделяясь на отряды, войско зинджей в считанные минуты обложило крепость со всех сторон. Вадим Цимбал достал из походной сумки морской цейссовский бинокль, с которым никогда не расставался, и принялся наблюдать происходящее у стен крепости. «Построились… Стоят… Выслали парламентеров, — пересказывал он друзьям все то, что видел. — Вижу на стене Приора, он говорит с парламентерами… Ему подают ведро… Он выливает его на парламентеров… Они бранятся и бегут прочь… По–моему, это было дерьмо», — заключил Вадим, откладывая бинокль в сторону. «Смотрите!» — взволнованно крикнул вдруг Константин, показывая куда–то влево. Друзья посмотрели туда и увидели, как из тростников появился огромный волк с желтыми пятнами над глазами. За ним гуськом выбежали на открытое место еще десятка два волков и расселись в ряд вдоль края поля. Некоторое время они внимательно созерцали происходящее у стен крепости, где войска зинджей занимали исходные позиции для штурма. Затем волк–предводитель коротко рыкнул, бросился на землю и принялся кататься и корчиться, поднимая пыль и расшвыривая в разные стороны комья земли и рисовую солому. Его примеру тут же последовали и все остальные волки. Некоторое время друзья видели только облако пыли и мелькающие в нем волчьи головы и лапы, дергающиеся в мучительных корчах. Постепенно они стали замечать, что с волками происходят странные изменения: переполнявшее их сверхъестественное напряжение буквально на глазах преобразовывало звериные члены в человеческие, а вытянутые хищные морды — в человеческие лица. Волки словно заново лепили себя, творческая сила действовала на них не извне, а изнутри. Друзья впервые наблюдали процесс превращения оборотней, и он оказался столь захватывающим, что они, забыв обо всем, не могли оторвать от него глаз. Наконец волки перестали кататься по земле, пыль постепенно осела, и взорам друзей предстали новые существа — ликантропы. Они ничем не отличались бы от людей, если бы не вытянутые вперед черты лица, не выпирающая наподобие корабельного носа грудная клетка и не бурая шерсть, неровными клочьями покрывавшая их землистую кожу. Один из них разрыл тайник под кустом терновника и достал оттуда ворох одежды — штаны, халаты, пояса и колпаки дервишей. Облачившись во все это и приобретя таким образом вид странствующих монахов, человековолки направились к стану зинджей. Солдаты не обращали на них внимания, так как бродячие дервиши везде слонялись в поисках милостыни и часто сопровождали с этой целью армейские части. Группа оборотней растеклась по боевым порядкам осаждающих.