Толи от расстройства, он пообещал меня впихнуть в ракетные войска в летний призыв, что ему удалось спустя полгода. Хот в то время меня не пускала администрация леспромхоза, к этому времени был комсоргом лесоптункта, но мне почему-то хотелось испытать свой мужской характер, даже и была возможность отсрочки.
Так в июле месяце 1963 года мне пришлось расстаться с островом. Успев еще раз сьездить домой, провести проводы и вернуться снова в Углегорск, откуда автобусом нас отправили до Ильинска и далее поездом до Корсакова, где был сборный пункт новобранцев со всего Сахалина. Целую неделю мы торчали в Корсакове, нас неоднократно строили и покупали как «рабов» и наконец, попав на пароход, отправили до Владивостока. Куда, неизвестно?
На пароходе нас разместили в каютах 3-го класса, почти в самом низу. Посмотришь в иллюминатор, только видна морская вода почти на уровне глаз. Выходить на палубу не разрешалось. От безделья, мы начали бросать в иллюминатор, предварительно открутив болты, майки, рубашки носки, как бы прощаясь с островом. Даже начальство прибежало к нам в каюту, опасаясь, что вода хлынет через иллюминатор и быть беде. Вообще, покидали остров отчаянно.
Во Владике нас посадили на поезд и далее через Хабаровск в Амурскую область, только тогда сказали, когда пересекали границу области. Через двое суток от Владика мы оказались вечером на месте. Опять построение, затем раздевание, баня и уже остриженные, одели в солдатскую робу, для военных, мы наконец-то стали "саллагами".
Уже утром, мы узнали, что находимся недалеко от пор.Шумановска, названного в память первого комиссара Амурской железной дороги. Там была сержантская школа, где рядом мы и обосновались на целых три месяца, курса прохождения молодого бойца. И потянулась наша однообразная скучная жизнь, туда не ходи, ногу поднимай выше и ставь ее по линейке, когда маршируешь.
Лишь спустя 1,5 месяца нам удалось вдохнуть свежий, не армейский, воздух, помогая совхозу убирать картофель, скорее всего, пополнять армейские запасы на зиму. Так однажды, вывозя урожай на бортовой машине, мы очутились за оградой военного городка. Подъехав к усадьбе совхоза, нам разрешили немного отдохнуть и зайти в магазин, чтобы купить себе сладости, там оказался и сладкий спирт 96°, чем и воспользовались новобранцы. Пили прямо из горла бутылки без воды, закусывая только конфетами. Когда схватились командиры, было уже поздно. Многие ребята оказались навеселе, некоторые получили будущее наряды, уборку туалета, досталось и Николаю Синицкому, бедующему моему другу, не надо было ему лезть на рожон.
Но путь до поля был еще далек, за это время многие успели оттрезветь, да и у Николая поднялось настроение. Он не очень переживал, что схватил наряд, можно сказать ни за что. Когда же ему подсказали, что нас не имеют право наказывать, так как не приняли присягу, он успокоился. Со страхом и смехом наконец-то добрались до места.
Что меня поразило во время движения? Сидя в кузове, я видел, как из-под колес поднималась черная густая пыль – это была торфяная земля, которой не было на Сахалине.
Собирая картофель, в дальнейшем, я обнаружил, что он был крупным и урожайным. Хотя, почему-то он не попадал нам в рот во время еды, только обычная сухая картошка. Так что испытания в детстве продолжались спустя 10 лет.
Тогда-то и начались у меня проблемы с желудком, почти каждый день была горечь во рту, изжога, частенько просил в медпункте пищевую соду, чтобы избавиться от нее, видимо подействовала смена климата. Но когда же стал менять 30 грамм сливочного масла, свой паек на белый хлеб, боль прекратилась,
Возвращаясь к теме уборки урожая в совхозе, к нам однажды подошел бригадир во время перекура и расспросив, откуда мы. Многие с Сахалина, чуть ли не со слезами стал вспоминать о своих боевых действиях при освобождении острова от японцев. Был у него очень хороший друг, он жил на Сахалине, работал железнодорожником, переписывались, друга звал на остров, толи для встречи, толи для работы. Но по его рассказам, он сомневался.
Мы, удивленно смотрели на него, когда он говорил, что это дикий остров, там царит цинга, лоди болеют, умирают от нее, страшные землетресения, цунами, очень баялся туда ехать. На что, мы "улыбаясь" на нас, вот мы молодое поколение, многие с образованием, взяли нас в ракетные войска, где оборудование сложное, и не такие мы дикие, а вполне нормальные люди. Он не ответил, молча, ушел. Когда мы приехали на следующий день, он подошел, уже улыбаясь, угощая нас домашними пирогами, говорил: