Вот на таком сверхнадежном фундаменте и была учреждена династия Ся: ее первого царя возвел на трон Юй. Шестнадцать ее представителей тоже заслуживали наилучших похвал, хоть и не могли сравниться с мифическими предшественниками. Но вот семнадцатый, по имени Цзе-гуй, был низвержен — и поделом. Он был вздорным деспотом и развратником. На смену же ему пришел первый царь династии Шан — Чэн Тан, которому Небо передало свой Мандат, забрав его у недостойного повелителя. А через многие века, когда полностью утерял династическое дэ Чжоу Синь, полное аморальное подобие последнего из Ся — Мандат перешел к династии Чжоу.
ЗАПАДНОЕ ЧЖОУ
Следующий период, названный «Западное Чжоу» (потому что будет и Восточное Чжоу, дойдем и до него) царство управлялось из прежнего центра Цзунчжоу, находившегося на исконных племенных чжоуских землях. Дальновидный политик Чжоу-гун хотел, чтобы в качестве столицы утвердился отстроенный им Ло-и — он располагался ближе к центру огромного по тогдашним меркам государства. Город, по его замыслу, должен был стать «двойником сиятельного Неба». Он и впрямь начал становиться таким при Чжоу-гуне, но пришедшие ему на смену правители предпочли перебраться обратно.
Заботясь о дэ своих подданных, регент ввел «сухой закон» — запретил употребление вина под страхом суровых наказаний, вплоть до смертной казни. Видно, и в те далекие времена проблема периодически назревала, но навряд ли и тогда угроза оттяпать мутные головы действовала на них отрезвляюще.
Главным религиозным культом в царстве было поклонение «Небесному Владыке» Шанди, жертвы которому в величественном храме Неба приносил только сам ван — Сын Неба. Человеческих жертвоприношений уже не было, не та эпоха: к царю небесному отправлялись только души животных, а вместе с возносящимся ввысь дымом ритуального костра к нему попадали изделия из драгоценных камней и металлов, брошенные в пламя. В ритуале участвовало множество сановников и жрецов, он был построен на основании норм царства Шан, до культуры которого Чжоу было еще тянуться и тянуться. Участники были облачены в яркие одеяния, звучала музыка. Особенно услаждали слух звуки, извлекаемые ударами металлической палочки о тонкие пластинки яшмы — самого почитаемого китайцами камня, обладающего магической силой.
Подобные церемонии в выверенные по календарю дни совершались и у других алтарей. Следующим по значимости после Неба объектом поклонения была, конечно же, Земля. Главный ее алтарь находился в столице (там ван еще и проводил ритуальную полосу на «большом поле»), но подобные же были при дворе каждого владетельного аристократа и в каждой деревне. Совершались поклонения Солнцу, Луне, звездам — от них, как от вечных небожителей, зависел благоприятный ход всех природных процессов, а также богам гор и рек. Как календарные, так и в экстренных ситуациях: при наводнениях, засухах, эпидемиях, лесных пожарах.
Всеобщей была, разумеется, забота о душах предков. Сын Неба, помимо своей задействованности в космических процессах, тоже не забывал об усопшей родне: для этого в Цзун-чжоу имелись как «большой» храм, в котором поминались все предшественники по земному пути, включая самых древних, о которых остались лишь смутные воспоминания, так и «малый» — для почитания тех, кто был «на памяти». Через несколько поколений «малый» храм разрушался и на его месте возводился новый. Подобным же образом был устроен культ и в знатных семьях. Простолюдины семейных храмов не имели, таблички с именами усопших стояли на их домашних алтарях, перед которыми глава семьи в присутствии всех домочадцев совершал жертвоприношения. Уже имелись клановые сельские храмы для почитания родоначальников клана и всех последующих его членов.