Вечером я пошла поплавать. Отель был с бассейном, так что глупо не воспользоваться такой возможностью, да и вообще надо же хоть раз поплавать в Китае. Китайцы увлекаются спортом, хотя в последние годы их успехи на международных соревнованиях омрачены скандалами, связанными с допингом. Мао Цзэдун хорошо плавал, для него в Чжуннанхае, неподалеку от Запретного города, специально построили олимпийский бассейн с подогревом. Постепенно бассейны появились в большинстве резиденций Великого Кормчего по всей стране. Мао много времени проводил у воды, читал там и работал. Для его помощников слово «бассейн» стало чуть ли не синонимом аудиенции у Председателя. Ли Чжи суй, о котором я не раз упоминала в первой главе, получил приглашение «Вас просят прийти к бассейну», когда Мао впервые вызвал его к себе и назначил своим персональным лечащим врачом.
Когда отношения с русскими особенно обострились, Мао Цзэдун даже Хрущева принимал возле бассейна. Встреча имела место после ссоры двух держав из-за строительства флота. Мао обратился к Москве за помощью, а советский посол Юдин заявил, что СССР внесет свой вклад, но при этом намерен командовать флотом. Мао пришел в ярость. Хрущев прилетел в Пекин, чтобы наладить отношения. Гаррисон Салсбери так описывает этот инцидент в своей книге «Новые императоры» (Harrison Salisbury «The New Emperors»):
«Мао пожелал, чтобы встреча прошла у бассейна, даже не „у“ а „в“. Хрущев сроду не увлекался плаванием. Ему выдали мешковатые зеленые плавки и спасательный круг. Мао же щеголял в облегающих плавках, демонстрируя накачанный пресс, и плавал, как дельфин, а Хрущев барахтался по-собачьи. Переводчики бегали по краю бассейна, пытаясь перевести слова Мао Хрущеву и при этом не свалиться в воду. Хрущев отвечал по-русски с сильным украинским акцентом и пару раз хлебнул воды. В конце концов, Мао сжалился и позволил промокшему до нитки гостю пойти в дом».
Я спала двенадцать часов и все равно не выспалась. Мое путешествие длилось всего полтора месяца, а я уже заработала хроническую усталость. В Лицзяне я провела на день дольше, чем нужно, чтобы восстановить силы, но поездка на автобусе меня буквально подкосила. Дело даже не в недостатке сна, поскольку даже в поездах и автобусах я спала как убитая, просто приходилось постоянно быть начеку на случай непредвиденных обстоятельств. Странно, что я так сильно утомилась всего за несколько недель. Может, у меня просто чахлый мозг, который дает сбой всякий раз, когда нужно думать и адаптироваться к новым условиям. Может, моей нервной системе не хватает гибкости, как и конечностям. Видимо, перед следующей поездкой стоит попробовать развить свои умственные способности, играя в шахматы и разгадывая кроссворды. Но я, тем не менее, пыталась как-то расшевелить себя и отправилась в Бамбуковый храм в двенадцати километрах от Куньмина.
Храм построен при династии Тан, однако во времена волнений его несколько раз сжигали дотла, а потом отстраивали заново. Существует легенда о возникновении храма. Два брата императорских кровей отправились, как-то раз, на охоту и заметили носорога. Они погнались за диковинным зверем, но быстро потеряли его из вида, зато встретили монаха, а когда приблизились, монах воткнул в землю посох и испарился. Вернувшись на следующий день, братья увидели, что из посоха выросла целая бамбуковая роща, и поняли, что хотел сказать монах — это святое место, здесь необходимо возвести храм.
Но наибольший интерес представляют вовсе не создатели храма, а пятьдесят архатов, созданных сычуаньским скульптором Ли Гунсю и его учениками в конце девятнадцатого века. В тот момент его творчество оказалось настолько передовым, что статуи стали скандально известными. Слишком уж они были реалистичными и человечными: со своими надеждами, тягой к удовольствиям, всеми присущими людям несовершенствами. Каждый из пятисот архатов уникален и обладает собственным характером. Вот, например, монах с затуманенным взором едет на муле. Некоторые статуи очень толстые, запечатленные на них персонажи сидят, развалившись, и на животе видны некрасивые складки. Другие, наоборот, такие тощие, что можно все ребра пересчитать. Кто-то молится, кто-то грустит, кто-то вытаращил глаза от ужаса. На лицах застыли различные эмоции — удивление, печаль, страх. Один архат аппетитно ест сочный фрукт, другой демонстрирует приемы кун-фу, высоко задрав левую ногу.