В джунглях и прочих отдаленных частях Китая политика китайского правительства по ограничению рождаемости не всегда работает. Закон лояльно относится к этническим меньшинствам, особенно к тем парам, где первый ребенок — девочка, поскольку в семье нужен мальчик, чтобы помогать возделывать землю. Зачастую супруги не ограничиваются двумя детьми, и тогда их штрафуют на крупную сумму, а если семья не может заплатить штраф, то власти сносят дом и вынуждают плодовитых родителей покинуть деревню. Поскольку домики здесь выглядят как конструктор, то их легко восстановить, и в итоге провинившаяся семья и дальше живет припеваючи. Но согласитесь, что в любом случае шесть сыновей — это уже перебор.
Шестой был тихим робким мальчиком. Возможно, его били все братья по очереди, начиная с Первого и заканчивая Пятым. Он выглядел младше своих двенадцати лет и казался довольно хилым. В Цзинхун Шестой перебрался всего два месяца назад, до этого их семья жила в деревне. Он по-детски непосредственно радовался перспективе отправиться в поход в джунгли, поскольку видел, что иностранцы возвращались оттуда в восторге.
Мы с Лицзюань и Шестым сели на автобус, который и довез нас до первого пункта назначения под названием Мань Фэй Лун. Остальные пассажиры автобуса возвращались к себе в деревню из города. Один парень вез мешок с живыми цыплятами, из которого доносилось жалобное попискивание. Какая-то тучная тетка тащила большой куль с кормом для свиней, на котором сидел и, что называется, в три горла жрал ярко-розовый поросенок, причем хвост его, вопреки всем законам гравитации, стоял торчком, напоминая итальянские макароны фузилли в виде пружинки. Соседка этой женщины везла маленький детский велосипед. Каждые несколько минут она смотрела на свое приобретение и улыбалась, по-видимому, предвкушая, как обрадуется сын или дочка такому роскошному подарку, а мы всё ехали и ехали через бесконечные заливные поля, банановые рощи и плантации гевей, из сока которых производили натуральный каучук. Деревца росли аккуратными рядами. На коре были сделаны небольшие надрезы, а внизу привязаны маленькие чашечки, чтобы собрать буквально по капле драгоценный сок.
В Мань Фэй Лун мы посетили пагоду, строительство которой датируется 1204 годом. Здесь со стройным золотым Буддой соседствовала статуя богини народности дай, с длинными развевающимися локонами. По легенде, ее волосы спускались до самой земли, и так богиня кормила людей. Рядом стояли павлин, символизирующий женскую красоту, и слон — воплощение мужественности и силы.
Мы пообедали в этом крошечном городке. Мимо то и дело проезжали монахи на мопедах и велосипедах. Поскольку руки помыть было негде, я достала свой дезинфицирующий гель и предложила его Лицзюань и Шестому. Лицзюань из вежливости взяла капельку и протерла ладони, а Шестой пришел в ужас.
— Что это? — тихонько спросил он у Лицзюань.
— Хочешь руки помыть?
Шестой яростно затряс головой. По-видимому, сама мысль об этом привела мальчугана в ужас. Мы попробовали блюдо местной кухни — жареного цыпленка и свинину, по вкусу напоминающую колбасный фарш, а потом отправились на рынок, чтобы купить съестного в дорогу. Деревенька, где мы собирались остановиться на ночлег, очень бедная, так что лучше позаботиться об ужине заранее.
Лицзюань выбрала торговца, который со скучающим видом крутил в руках грязный ножик. Лично мне этот тип совершенно не понравился. Перед ним на деревянном прилавке лежала туша свиньи, почти целиком состоявшая из жира с тонкими прослойками мяса.
— Ты любишь свинину? — весело спросила Лицзюань и улыбнулась.
Что? Да этой свинье надо для начала провести липосакцию, но я решила не вступать в конфронтацию и поэтому просто кивнула. Лицзюань начала торговаться. Забавно, что диалог между ней и торговцем почти слово в слово повторял те диалоги, которые мы заучивали в Лондоне на занятиях. Мне тогда показалось, что так не бывает и это явное преувеличение, и только теперь я поняла, что это ключ к выживанию в сельской местности. Беседа продавца с покупателем строилась примерно следующим образом.
Лицзюань (незаинтересованным тоном). Почем свининка?
Торговец. Восемь юаней за цзинь[13].
Лицзюань (громко охая). Восемь юаней? Слишком дорого!
Торговец. Восемь юаней — это дешево. На прошлой неделе я продавал по десять юаней за цзинь. (При этом он смотрит потенциальной покупательнице прямо в глаза в надежде, что та поверит.)
Лицзюань. Я не могу себе этого позволить! У меня престарелые родители, пятнадцать голодных детей и целая орава кур, которых тоже надо кормить. Если я отдам восемь юаней, то не хватит денег на зерно, и мы все умрем от голода. Давайте за шесть, а?