случайно, И вместе мы были счастливы. Странные истории, содержащиеся в "Шу цзине", древнейшем историческом тексте, неизменно считались изображением пороков тиранов. Но когда мы читаем о Чжоу Сине, последнем правителе династии Шан, устроившем праздник, на котором обнаженные юноши и девушки бегали друг за другом по берегу винного озера, окруженного увешанными яствами деревьями, нам отнюдь не обязательно поддерживать традиционное осуждение его безнравственного поведения. Если бы Чжоу Синь действительно устроил это празднество ради развратного веселья, это поставило бы под сомнение известную нам утонченность шанского двора более чем за 1000 лет до н. э., что не подтверждается никакими находками в Иньсюй, столице его деда. Более вероятно, что "Шу цзин" дает здесь искаженное и пристрастное описание какого-то религиозного праздника в честь богов плодородия, почитавшихся шанцами. Очевидно, что любопытная легенда о пене, вытекающей из пасти дракона, берет свое происхождение в самых древних верованиях в плодовитость. Во время династии Ся два духа предков в образе драконов появились во дворце правителя. "Правитель бросил жребий, чтобы узнать, должен ли он их убить, отослать прочь или оставить во дворце. Благоприятный ответ не был получен. Затем он спросил, должен ли он узнать у драконов, почему из их пасти течет пена. Ответ был благоприятный. Тогда перед драконами постелили кусок материи и поднесли им написанную молитву. Они прекратили ронять пену на материю. Она была спрятана в сундуке. Когда династия Ся пала, она была передана Шан, а после падения Шан перешла во владение Чжоу. Во время этих трех династий не нашлось никого, кто осмелился бы открыть сундук. Но в конце правления Ли-вана (десятого правителя Чжоу) он был открыт и осмотрен. В мгновение ока пена растеклась по дворцу, и никто не мог остановить ее. Ли-ван приказал своим женам приблизиться к ней обнаженными и произносить проклятия. Пена превратилась в черную ящерицу и проникла на женскую половину. Там она была найдена молодой девушкой". Далее рассказывается, что семь лет спустя она забеременела и родила девочку, ставшую фавориткой и супругой следующего правителя, Ю-вана. Отмечено, что два дракона действительно были духами предков и что к их пене обращались и относились как к драгоценному талисману. Вера в то, что духи предков обращаются в драконов, которые в Китае считались не чудовищами, а щедрыми божествами, управлявшими дождем и руслами рек, сочетались с верой в превращение враждебных демонов в животных для отмщения своим врагам. У циского Сян-гуна (694 год до н. э.) была сестра, которая вышла замуж за соседа, князя из Лу. До замужества у них с сестрой были кровосмесительные отношения, а когда князь из Лу нанес визит в Ци, он возобновил отношения с ней. Об этом стало известно, луский князь был в ярости, и, чтобы замять скандал, Сян-гун и его сестра замыслили убийство неудобного мужа. На пиру луского князя напоили, и Сян- гун приказал своему слуге Пэн Чжуну, человеку огромной силы, посадить луского князя в его колесницу и, пользуясь возможностью, задушить его руками, что и было сделано. Однако об этом стало известно, и, чтобы успокоить народ Лу, Сян-гун казнил Пэн Чжуна. Восемь лет спустя он, уже имевший много врагов, только и искавших возможности восстать, отправился на охоту. "Он увидел оленя. Один из сопровождающих сказал: "Это — Пэн Чжун". Князь в гневе выпустил в оленя стрелу. Олень застонал человеческим голосом. Князь, обезумев от страха, выпал из колесницы и повредил ногу". Услышав, что князь ранен, его враги в ту же ночь напали на дворец, обезоружили охрану и убили Сян-гуна. В древних текстах встречаются и другие истории, связанные с забытыми религиозными верованиями, смысл которых был уже утрачен к тому времени, когда чжоуские ученые записывали их, особенно если эти истории были связаны с погибшим шанским домом. У И из этой династии "поступил неразумно. Он сделал идола в форме человека и называл его духом Неба. Он играл с ним и приказал сшить для него одежду. Дух Неба был утрачен, правитель ругал и поносил его. Он сделал мешок из кож и наполнил его кровью, повесил его и стрелял в него из лука, говоря, что он стреляет в Небо". Далее в "Шу цзине" говорится, что в У И попала молния и убила его. Хотя, без сомнения, эта история выдумана, чтобы продемонстрировать гнев Неба против столь дерзкого существа. Любопытно отметить, что недолговечная традиция данного ритуала при правящем доме Шан была оживлена далеким потомком У И, Янем, последним князем Сун, владения шанцев после падения их династии. В 318 году до н. э., около тысячелетия спустя после правления У И, правитель Сун "наполнил кожаный бурдюк кровью, подвесил его и стрелял в него из лука, говоря, что стреляет в Небо". Другая легенда о великолепном лучнике И также связана с этими забытыми ритуалами. Она рассказывает, что однажды, когда на небе одновременно взошло девять солнц и невыносимая жара начала сжигать мир, И с помощью лука и стрел погасил восемь из них и тем самым спас мир от пламени. Божества рек и потоков составляют отдельный, но весьма важный класс в древнекитайском пантеоне. Они олицетворяли собой опасные и в целом враждебные силы, которых следовало умилостивлять, чтобы избежать