Изображения и литографии, которые он видел, были точными. Это, вне всякого сомнения, тот самый великолепный порт, который иностранцы называли Кантон. Ему сказали, что западное название ввели в обиход португальские торговцы. Услышав, что китайцы называют провинцию Гуандун, они по ошибке приняли это за название города. Вскоре Гуандун стал Кантоном. К тому времени, когда внешний мир узнал, что город на самом деле называется Гуанчжоу, название Кантон уже прочно укоренилось среди иностранцев.
Кстати, большинство западных путешественников называли Бэйцзин Пекином; англоговорящие произносят не «Москва», а «Москоу», «Мюнхен» по какой-то непонятной причине – как «Мюних». Некоторые упертые британцы со свойственной им напыщенностью упорно именуют французский город Лион «Лайонс».
Что это – высокомерие, невежество, лень? А может, ощущение, что точность в отношении иностранных названий – это слишком муторно, заумно и не так уж необходимо? Скорее всего, и то и другое.
Крепостные стены древнего города тянулись поодаль от реки. Там могли жить только китайцы. Но между стенами и рекой раскинулся великолепный квартал, населенный иностранными торговцами.
Огромное открытое пространство, ничем не застроенное, если не считать пары таможенных будок, простиралось вдоль набережной на четверть мили. За ним виднелась вереница красивых белоснежных зданий в георгианском колониальном стиле, смотревших через площадь на воду. Ко многим были пристроены веранды с элегантными зелеными навесами. Все эти конторы и склады иностранных торговцев служили и жилыми помещениями. Здесь поселились торговцы из разных стран, и перед каждым зданием высился флагшток, на котором хозяева могли поднять свой флаг. Поскольку на латыни этих благородных торговцев называли «факторами», то великолепные кварталы стали именоваться факториями. На берегу Жемчужной реки основали тринадцать таких факторий, среди них Британская, Американская, Голландская, Французская, Шведская, Испанская.
Когда баржа подошла к пристани, Трейдер заметил китайского носильщика, бегущего к одному из больших зданий. И к тому времени, как его багаж оказался на берегу, Трейдер увидел толстяка, суетливо спешащего ему навстречу. Не могло быть никаких сомнений, кто это.
На щеках Талли Одстока горели пурпурные пятна, из-за излишней тучности глаза казались маленькими, седые волосы торчали пучками, вызвав у Трейдера ассоциации с репой.
– Мистер Трейдер? Я Талли Одсток. Рад, что вы в безопасности. Слышал, вы проделали путь вдоль побережья. Удалось ли продать опиум?
– Да, мистер Одсток. Пятьдесят ящиков по шестьсот за каждый.
– Правда? – Талли с удивлением закивал. – Вы отлично справились. Просто отлично! – Он выглядел озабоченным.
Носильщики уже погрузили сейф и ящики на тележку.
Они направились к Британской фактории.
– Говорят, сейчас продажи снизили оборот, – сказал Трейдер.
Талли бросил на него быстрый взгляд:
– Значит, вы не слышали новостей? – Увидев недоумение на лице Трейдера, Одсток добавил: – Да вы и не могли слышать. Все случилось только сегодня утром. Боюсь, дела плохи. – Он вздохнул. – Конечно, все наладится. Не стоит беспокоиться.
– О чем именно вы толкуете? – с подозрением спросил Трейдер.
– Китайцы немного перегнули палку с опиумом. Вот и все. Я расскажу вам за обедом. Мы здесь неплохо питаемся, знаете ли.
Трейдер встал как вкопанный:
– Говорите сейчас. – Он удивился, что проявил такую твердость в разговоре с собеседником старше себя. – Сколько мы потеряем?
– Тяжело сказать. Думаю, довольно много. Обсудим это за обедом.
– Сколько конкретно?!
– Ладно… – Талли надул багровые щеки. – Я полагаю… чисто теоретически… ну… вы понимаете… короче говоря… все.
– Я могу потерять все?!
– Да все уляжется, – заверил Талли. – А сейчас давайте пообедаем.
Снег на горных перевалах добавил еще неделю к его путешествию, и Шижун боялся, что заставит эмиссара Линя ждать. Поэтому, добравшись наконец до Гуанчжоу, он испытал облегчение, узнав, что высокопоставленный чиновник еще не прибыл.
Шижун решил провести время с пользой. Чего бы Линь ни потребовал от него, чем больше он будет знать о местности, тем лучше.
Найдя временное жилье, он отправился на поиски провожатого и после непродолжительных расспросов нашел подходящего кандидата – кантонского студента, готовящегося к сдаче провинциальных экзаменов на чиновничью должность. Фонг был худым умным молодым человеком, который радовался возможности заработать таким образом немного денег.