– Он был хорошим человеком?
– Он не уверен, – перевел господин Сингапур. – Он не знает.
– Думаю, – мягко заметил Шижун, – вы сами понимаете, что не стоит торговать опиумом, и это вас беспокоит.
Джон Трейдер не ответил. После окончания чайной церемонии пришло время им с Одстоком покинуть дом господина Чжоу.
– Знаете, это все чушь собачья, – заметил в тот вечер Талли Одсток в разговоре с Трейдером; они сидели в обнесенном стеной саду перед Британской факторией. – Увидите, что будет завтра, когда начнутся настоящие переговоры.
– Я не уверен, – ответил Трейдер. – Думаю, намерения Линя серьезны.
– Завтра его ждет полный провал, – заявил Одсток. – Что же до этого глупого письма королеве…
– Возможно, по-китайски оно звучало нормально, – заметил Трейдер. – В конце я даже начал улавливать смысл. Но перевод настолько искажен, что получилась какая-то тарабарщина. Этот господин Сингапур – настоящий шарлатан.
– Вот оно что… – Талли проницательно посмотрел на Трейдера. – Когда этот молодой мандарин понес всю эту ерунду о том, что у вас проблемы… Ну и наглец, подумал я.
– Точно, – поддакнул Джон.
– В конце концов, все они язычники. – Талли вынул сигару, отрезал кончик, зажег, медленно затянулся, откинувшись на спинку скамьи, посмотрел на вечернее небо и выдохнул дым в сторону подрагивающих ранних звезд. – Знаете, чем я буду заниматься через пару лет, когда отойду от дел и вернусь в Англию? Женюсь. – Он кивнул и снова затянулся сигарой. – Найду хорошую жену. Начну ходить в церковь. Что-то в этом роде.
– Что-нибудь еще? – лениво поинтересовался Трейдер.
– Я собираюсь основать приют для сирот. Всегда хотел это сделать.
– Звучит очень достойно.
– Человек при деньгах может сделать много добрых дел. – Талли снова выдохнул, после чего мудро добавил: – Разумеется, сначала требуется разбогатеть.
– Истинно так!
– Думаю, я отправлюсь на боковую. А вы?
– Пока не устал.
– Тогда спокойной ночи. – Талли поднялся с сигарой в руке. – Утром увидите, что я был прав.
Джон сидел в обнесенном стеной саду. Небо темнело, звезды напротив становились все ярче. Через некоторое время он встал, чтобы размяться, но здесь было слишком тесно, и Джон вышел на большую открытую набережную.
Пристань была пуста, хотя во многих джонках горели фонари. Он прошел мимо Американской фактории до конца набережной и присел на железный швартовый кнехт, глядя на темную воду. Пока Трейдер размышлял о событиях прошедшего дня, вся правда об опиуме обрушилась с ужасной, холодной ясностью.
Все они здесь слишком долго, эти торговцы. Они не могли поверить, будто что-то пойдет не так, как раньше. Поэтому, конечно, решили, что Линь блефует.
Но они ошибались. Чем больше Трейдер думал о молодом чиновнике, с которым имел беседу, тем сильнее росла уверенность, что Цзян Шижун, его начальник Линь и сам император действительно настроены серьезно. Это вопрос морали. На их стороне Небесный Мандат и сотни тысяч солдат, которых можно призвать. Без сомнения, они положат конец торговле опиумом.
Бог знает, внезапно подумал он, если бы письмо Линя перевели на нормальный английский и передали ее величеству, возможно, королева Виктория согласилась бы с его доводами. Эллиот, ее представитель здесь, уже это сделал. Джон вложил свои деньги в опиум и теперь – он не сомневался – потеряет все.
Почему он так поступил? Ради любви? Из-за собственных амбиций? Сейчас уже не имело значения. Слишком поздно. Он обхватил голову руками и раскачивался из стороны в сторону.
– Они обманывают себя. Одсток и остальные. Все кончено, – бормотал он. – Что я натворил? Господи! Что же я натворил?!
Шижун с радостью рассказал эмиссару, как на его глазах Трейдер прочел письмо и оно впечатлило варварского ученого.
– В некоторые моменты он выглядел будто громом пораженный, – доложил он.
– Давайте надеяться, что этот разговор сослужит добрую службу, – сказал Линь.
Увы! На следующее утро около сорока иностранных торговцев встретились и почти сразу постановили, что прямо сейчас не намерены сдавать опиум и им нужна почти неделя, чтобы все обдумать.
Впервые Шижун видел, чтобы эмиссар злился.
– Скажите им, что я требую сдать опиум незамедлительно, – прошипел Линь, обращаясь к Шижуну. – Возьмите с собой господина Сингапура. Убедитесь, что они понимают, что, если ослушаются, им грозят серьезные последствия. Отправляйтесь прямо сейчас!
Доставив сообщение в фактории, Шижун прождал несколько часов, прежде чем смог вернуться с ответом.
– Господин эмиссар, они предлагают тысячу ящиков, но не больше.