В Британской фактории присутствующие по очереди дежурили у окна. Трейдер, Талли и Рид сидели в кожаных креслах, когда к ним присоединился Дент.
– Если полиция вломится сюда, думаю, нас с Талли снова арестуют, – заметил он.
– Возможно, – кивнул Рид, – но если Линь решит пересечь черту и пустить в ход грубую силу, то с таким же успехом может арестовать всех торговцев опиумом. – Он подумал немного. – Они могут пробыть в китайской тюрьме довольно долго.
– Вы предположили, что Линь контролирует своих людей, – сказал Талли Одсток, – но ведь может быть и иначе. Мне доводилось видеть бунты. Долгий жаркий день. Толпа народу. Нервы не выдерживают. А потом что-то происходит. Кто его знает, что именно. Их может спровоцировать все, что угодно.
– А потом? – спросил Трейдер.
– Они бунтуют и сжигают фактории к чертовой бабушке! – Талли мрачно покивал. – Прямо вместе с нами внутри.
Все молчали.
В тот день солнце палило нещадно, и швартовые кнехты вдоль кромки воды раскалились так, что к ним невозможно было прикоснуться. Полицейские закончили учения и установили бамбуковые навесы с циновками вместо крыши, чтобы укрыться в тени, но уходить не собирались, невзирая на пекло.
Эллиот заглянул в библиотеку, и все сгрудились вокруг него.
– Как только я встречусь с эмиссаром, – сообщил он, – то состоятся переговоры.
Мэтисон представил ему Трейдера, пояснив, что Трейдер недавно прибыл. Эллиот очень вежливо ответил на поклон Трейдера и заметил, что он решил приехать в интересное время.
В тот вечер они отужинали соленой говядиной из кладовой с остатками свежих овощей. По крайней мере, в Британской фактории сохранился хорошо укомплектованный винный погреб.
Солнце село. Через окно Трейдер видел, как полицейские патрулируют набережную. Никаких изменений. Мужчины сели играть в карты, но Трейдер был не в настроении, поэтому он снова взял книгу и сумел полностью погрузиться в уморительные приключения Пиквика, но тут его отвлек голос Рида:
– Хватит читать! Давайте поболтаем! – Американец принес два бокала бренди.
– Должен признаться, я рад провести время в вашем обществе, а вот вы, должно быть, жалеете, что приехали.
– Мне нравится опасность. – Рид медитативно посмотрел в свой бокал. – Хотя я не думаю, что нам грозит какая-то особая опасность.
– Почему?
– Китайцам нужна торговля чаем. Они не заинтересованы в том, чтобы навредить торговцам чаем. Не забывайте, вы хотя и продаете опиум, но вы же покупаете чай.
– У меня есть еще один вопрос.
– Валяйте!
– Китайским властям, может, и не нравится торговля опиумом, но так продолжается уже долгие годы, и вдруг внезапно император хочет окончательно расправиться с ней. Я готов купиться на россказни про крестовый поход во имя морали, но ведь что-то еще происходит?
– Хороший вопрос. – Рид сделал глоток бренди. – Я бы предположил, что это Мексика.
– Мексика?
– Я тут на прошлой неделе выпивал с одним морским волком в Макао, и он это объяснил именно так. Какая валюта была основной во всем мире на протяжении веков? Серебряные доллары. Испанские. Восьмерики[28]. Это единственная валюта, которой все доверяли. И бо́льшая часть серебра поступала из мексиканских рудников. Но затем Мексика становится независимой от Испании. Они чеканят собственные серебряные доллары. Неплохого качества. Но в открытом море каждый по-прежнему хочет получать испанские восьмерики, торговля расширяется, а их не хватает. За них готовы даже выложить больше номинальной стоимости. Короче говоря, приемлемой серебряной валюты для торговли не хватает. Улавливаете нить?
– Вроде как.
– Хорошо. Какая всегда была проблема с китайской торговлей?
– Что они продавали нам, а сами в ответ особо ничего не покупали.
– Именно. Полвека назад китайский император посмотрел на английские товары, предложенные на продажу, и как-то не впечатлился.
– И с тех пор особо ничего не поменялось.
– Правильно. А когда китайцы продают нам чай, как они хотят, чтобы мы им платили?
– Серебром.
– Когда ваш компрадор идет на местный кантонский рынок и покупает овощи, в ход идет мелочь, медные монеты. Но более крупные сделки, включая все правительственные налоги и расходы, оплачиваются серебром. Так что китайскому правительству всегда было нужно много денег. Они продавали нам чай, и серебро притекало в страну.
– Ага.
– А когда у нас не хватило серебра из-за дефицита восьмериков, мы придумали хитрый трюк: китайские контрабандисты будут платить нам серебром, если мы втюхаем им опиум. Круг замкнулся. Мы торгуем опиумом и платим Китаю за чай его же собственным серебром.