– Скажи хоть что-то, – мягко предложил он. – Все, что угодно.
Еще до того, как они начали, Шижун знал: если сообщники не будут найдены, заключенный останется единственным, кто сможет рассказать правду, с чего все началось. Старик-посыльный, которого он нашел на Хог-лейн, умер в считаные минуты. Доктор Паркер заявил, что, насколько он помнит, в начале дня он сказал старику, что тот снова понадобится ближе к вечеру, но не давал четких указаний, куда ему предстоит отправиться. Оставался ничтожный шанс, что память подвела доктора Паркера, но это маловероятно. Никто не думал, что он лжет. В результате оставался только заключенный. Что он на самом деле мог знать? Кто-то, должно быть, рассказал ему о посылке, которую Паркер частным образом собирался отправить Линю.
Шижун не мог вообразить, что Фонг сам рассказал что-то убийце, но слух распространился, пока не дошел до него. Догадывался ли заключенный, что утечку секретных данных через Фонга можно проследить до человека, допрашивающего его? Может, да, а может, и нет.
Ирония заключалась в том, что единственный способ узнать – допросить его.
Если удастся сломать его, подумал Шижун, я, возможно, подпишу себе смертный приговор.
Есть ли какой-то способ заставить его замолчать? Шижун не знал. Убить? Ужасный выбор. Но не такой плохой, как может показаться. В конце концов, убийцу, даже если он переживет пытки, наверняка казнят.
Шижун посмотрел на старшего офицера и его помощника. Такое впечатление, что они собираются тут торчать вечно. Без сомнения, они подадут Линю собственный отчет обо всем происходящем. Внезапно Шижуну пришло на ум, что в их обязанности входит не только пытать пленника, но и наблюдать за ним, Шижуном.
Ну разумеется! Осознание окатило его лютым холодом. Я подозреваемый, поскольку на меня в первую очередь могут подумать, если речь идет об утечке сведений. Линь может решить, что я участвую в заговоре. Тот факт, что я бросился спасать Линя, – это уловка, или, что более вероятно, это я замыслил убийство, но передумал, меня одолел страх либо чувство вины, и я поспешил остановить покушение в последнюю минуту. А иначе как я мог предположить даже после встречи со стариком, что убийца придет именно в тот момент?
Настоящая правда была буквально на волосок от этих подозрений. Шижун понимал: именно он виноват в том, что слухи расползлись по городу, и вина переполняла его настолько, что он был готов пожертвовать жизнью, лишь бы спасти начальника.
И теперь ничего не оставалось, кроме как допросить этого человека, который, если заговорит, может его уничтожить.
– Обычно они говорят, – сказал старший офицер городской стражи через пару часов.
Он осмотрел пальцы заключенного и продемонстрировал их Шижуну. Они превратились в кровавое месиво.
Плоть отделилась от суставов, и видны были голые кости.
– Он больше не сможет ими пользоваться, – сообщил офицер.
– И что дальше?
– Пресс для лодыжек. Увидите.
У них ушло какое-то время, чтобы принести этот самый пресс. Приспособление, также изготовленное из дерева, имело длину около шести футов. Они поставили его на пол.
– Ого, какой большой! – нервно произнес Шижун.
– Та же идея, но для ног. Этот может их сломать.
Шижун не знал, что имел в виду старший офицер – лодыжки или жертву. Наверное, и то и другое. Основание пресса для лодыжек было толстым, как дверь в тюремную камеру. На одном конце была доска с двумя отверстиями, чтобы удерживать запястья жертвы, как колодки. На другом конце вертикально к основанию крепились три доски, похожие на зубцы на предыдущем приспособлении, но во много раз больше и тяжелее. Вместо грубого шпагата их наверху стягивали веревки.
Морского Дракона уложили на скамью лицом вниз, засунули руки в колодки, а щиколотки закрепили в прорезях между тяжелыми вертикальными досками. Молодой помощник взял толстый колышек, скорее напоминавший длинную дубинку, и стал закручивать им веревку. Пресс издал скрипящий звук. Помощник остановился, обошел вокруг, наклонился к узнику, чтобы посмотреть, как у того дела, а потом вернулся к работе. Пресс снова заскрипел по мере того, как веревки все сильнее затягивались, а доски сжимали щиколотки дьявольской хваткой.