Усилия Чан Кай-ши по объединению страны и уничтожению коммунистов были полностью нейтрализованы катастрофическими событиями, начавшимися в 1937 году. Угроза со стороны Японии, вынашивающей агрессивные планы, никуда не исчезла. В 1928 году японские войска нанесли поражение доблестной, но неопытной армии Чан Кай-ши, через несколько лет окончательно подчинили Маньчжурию, на территории которой образовалось марионеточное государство Маньчжоу-Го, и вплотную приблизились к Пекину.
Тридцатые годы XX века стали судьбоносными для мира — на Европу надвигалась тень нацизма. Политика Запада состояла в том, чтобы столкнуть Японию и Китай, а японцы стремились выбраться из изоляции, в которой они оказались после заключения союза с Германией и Италией (в 1936 году). Япония хотела создать «Великую Восточную Азию», которая служила бы источником сырья и рынком сбыта, преодолеть Великую депрессию, начать завоевание мира, а если Запад будет оказывать сопротивление, то обеспечить жизненное пространство для стремительно растущего населения и создать «санитарный кордон» вокруг России. Началом осуществления этих грандиозных планов должно было стать завоевание Китая. Требовался лишь предлог, которым стал инцидент на мосту Марко Поло в июле 1939 года. 7 июля японские войска, размещенные между Тяньцзинем и Пекином в соответствии с «Заключительным протоколом», вышли на учения вблизи моста, расположенного в десяти милях от Пекина, и неожиданно были обстреляны китайскими солдатами; в результате один японский военнослужащий был захвачен в плен (правда, его вскоре отпустили). Бряцание оружием продолжалось целый месяц, после чего японский премьер-министр объявил о намерении окончательно разрешить проблему японо-китайских отношений, тогда как Чан Кай-ши пообещал всеми силами защищаться от агрессии.
В ходе массированного наступления на Шанхай японские войска уничтожили более миллиона солдат гоминьдановской армии. Еще ужаснее была «нанкинская резня». После сдачи города китайцами японские солдаты устроили невиданную по своей жестокости бойню. Они убили всех защитников Нанкина, а затем на протяжении шести недель уничтожили — закололи штыками, облили керосином и сожгли, закопали живьем — двести тысяч жителей города; восемьдесят тысяч женщин были изнасилованы, после чего им вспарывали живот или отрезали груди. (После Второй мировой войны по приговору Токийского трибунала несколько японских военнослужащих были казнены, однако Япония продолжает замалчивать это военное преступление.)
Японцы контролировали обширные районы страны. После падения Нанкина Чан Кай-ши бежал на крайний запад страны, в город Чунцин на реке Янцзы в провинции Сычуань. Это был сельскохозяйственный район, и поэтому гоминьдановцы привезли сюда оборудование, снятое с фабрик на восточном побережье; студенты и преподаватели переезжали вместе с имуществом университетов. Из этого далекого города, снабжавшегося по воздуху союзниками (преимущественно Соединенными Штатами), Чан Кай-ши продолжал руководить сопротивлением, которое усиливалось благодаря партизанским отрядам коммуниста Мао. Китайцы храбро сражались, но их усилия были тщетными. Длившаяся восемь лет ужасная война унесла жизни пятнадцати миллионов китайцев, солдат и мирных граждан, а материальные потери страны не поддаются оценке. Война закончилась лишь в 1945 году, когда атомная бомба, сброшенная на Хиросиму, похоронила японскую мечту о «Великой Восточной Азии». Китай наконец обрел свободу.
Но мир в стране так и не наступил. Между националистами и коммунистами существовали непреодолимые разногласия. Все усилия союзников, убеждавших противоборствующие стороны сформировать единый фронт, потерпели неудачу — даже несмотря на то, что Чан Кай-ши, временно захваченный одним из северных генералов, дал вынужденное согласие. Столкновение между гоминьдановцами и коммунистами было неизбежным. Мао Цзэ-дун, укрывшийся в своей ставке в Яньани, последние девять лет разрабатывал и совершенствовал тактику партизанской войны. Сам он вернулся к крестьянским корням, вел простую жизнь и, к неудовольствию интеллектуалов, становился грубым до неприличия: мог во время беседы расстегнуть ремень и начать вылавливать вшей или в жару снимая брюки и ложился на кровать, когда у него брали интервью. Но он был прочно связан с крестьянскими массами, а его речи и письменные работы легли в основу революционной программы и принципов коммунистов.