Относительную веротерпимость проявляли и правители империи, основанной в Индии тимуридом Бабуром, которую европейцы называли «империей Великих Моголов». Ее правители именовались на иранский манер падишахами, и персидский язык был языком делопроизводства, сами же падишахи сохраняли свой тюркский (чагатайский) язык и время от времени переправляли бухарским ханам деньги на реставрацию усыпальницы Тимура и мечетей Самарканда. Внук Бабура падишах Акбар (1556–1605) выбирал советников как из числа мусульман, так и индусов, он отменил налог на неверных — джизью, поощрял перевод на персидский язык индийских трактатов и сам выступал в роли переводчика. Его военные и дипломатические таланты позволили ему утвердить свою власть в Бенгалии и Гуджарате. Наибольшего расширения границ империи добился Аурангзеб (1658–1707), под его властью находилась практически вся Индия, за исключением крайнего юга. Но, правя так же долго, как и Акбар, он отказался от веротерпимости, ужесточил джизью (которую начали восстанавливать уже в первой половине XVII в.), разрушал индуистские святыни, преследовал и мусульман, которых считал еретиками, например, сторонников суфизма. В результате против него восставали сикхи, раджпуты и маратхи. После смерти Аурангзеба, взявшего себе титул Аламгир — «покоритель вселенной», его империя стремительно покатилась к упадку.
Государство Великих Моголов, Иран и Османскую империю называют «пороховыми империями» — их могущество покоилось на обладании осадной артиллерией и профессиональной армией пехотинцев, оснащенных огнестрельным оружием. Необходимым условием, конечно, являлось наличие централизованного аппарата управления. Такие империи могли подавить местный сепаратизм, мятежи аристократов и теснить кочевников. Термин этот принят не всеми, и, кроме того, ведутся споры, насколько этому определению соответствуют Китай и держава русских царей, ведь изначально термин появился лишь для обозначения исламских империй — османов, сефевидов, моголов.
Важно, что кочевые империи, некогда представлявшие постоянную угрозу для предшественников империй «пороховых», ушли в прошлое. Кочевые и полукочевые племена еще будут играть немалую роль, особенно в период смут. Полукочевые племена маньчжуров во время крестьянской войны завоевали Поднебесную. Конница Девлет-Гирея выжгла Москву в 1571 г., опозорив царя, погрязшего в опричном терроре и безнадежной Ливонской войне. Ослабление Сефевидов отдало Иран в руки выходцев из племенной знати. Но, сколько бы ни проживало в Персии кочевников, речь уже не шла о кочевых империях, а наступление на Великую степь было неотвратимым. Русские засечные черты продвигались все дальше на Юг и Юго-Восток. Империя Цин, напротив, сделала Великую Китайскую стену ненужной, навсегда покончив с кочевыми империями, сняв опасность, веками тяготевшую над Поднебесной. «Ивовый палисад» возводился Цинами уже с административными целями, дабы запретить китайцам проникать в закрытую для них Маньчжурию.
Интересный пример представляла собой Япония, которую историки традиционно любят сопоставлять с Западной Европой. В Японии «эпохи воюющих провинций» соперничество между дайме и их борьба с сегунами сопровождались бурным развитием на местах. Рост городов и обретение ими определенной независимости, подъем товарности хозяйства, включение Японии в морскую торговлю повлекли за собой много инноваций в жизни островов. Японское общество оказалось способным усваивать новые изобретения.
В 1543 г. ураган прибил корабль португальских купцов к берегам острова Танэгасима. Местный дайме заинтересовался европейскими аркебузами и велел своему оружейнику изготовить такие же. Вскоре японские ружья — тэппо — стали производиться в массовом порядке, их конструкция была усовершенствована (на случай дождя на казенную часть надевался лакированный чехол, чтобы не отсырел фитиль). Полководец Ода Набунага обучил солдат, набранных из крестьян, чередовать шеренги и вести непрерывный залповый огонь. В сражении при Нагасино (1575 г.) был расстрелян цвет самурайской конницы. Войска центрального правительства при помощи огнестрельного оружия громили коалиции дайме, брали штурмом ранее неприступные крепости и монастыри. Вторжение в Корею оказалось менее удачным — на помощь Корее пришла империя Мин, а множество японских кораблей было уничтожено обшитыми железом кобуксонами — «броненосцами» адмирала Ли Сунсина.