Драки чрезвычайно редки, и разбитых физиономий от столкновения людей между собою почти не бывает. Около харчевен, чайных лавок, публичных домов обыкновенно все обстоит спокойно и прилично: туда можно войти без опасения встретить непристойные речи и дурное поведение. Самое большое, что случается, кто то, что поссорившиеся отдерут друг друга за косы, да и то если не наложит своего veto случайно подвернувшийся старик, имеющий неограниченные права над младшими возрастом. Большой праздник Нового года или другой, в честь Неба и Земли, и все второстепенные, напр. фонарей, цветов, домашнего очага и т. д., а также свадьбы — проходят тихо и благопристойно. В Хабаровске, Благовещенске, Никольске-Уссурийском и даже Владивостоке, где живет несколько десятков тысяч чернорабочих китайцев, невольно приходится поражаться их приличным поведением и в будни, и в праздники. В местных газетах, в отделе городских происшествий, фигурируют они очень редко, а полицейские участки переполнены не ими. Когда вы едете в колясочке, в Шанхае, по самым людным улицам, то на перекрестках, где собирается особенно много народа, полисмену монголу стоит только поднять палец и во всеуслышание провозгласить: “джентльмен”! (едет) — и толпа моментально расступается перед дженерикшей, никто не осмеливается даже поворчать, хотя бы про себя.
Отсутствие оскорбительных и угрожающих жестов и вообще грубости обусловливается не только удивительным долготерпением, но и в значительной мере поразительной трезвостью людей. Я искал среди китайцев пьяных в течение полугода — и не нашел ни одного (Э. Эриксон, «Душевные и нервные болезни на Дальнем Востоке" (“Невр. Вестник” 1901 г.)). Что вино и водка порождают склонность к аффектам, преступлению, а также вносят дезорганизацию в семью — китайцам отлично известно, а потому народная нива давно очищена от алкоголиков — бамбуком. Этим отчасти можно объяснить, что уличные скандалы в Китае — явление чрезвычайно редкое, в противоположность тому, что наблюдается в Европе. Песен, подобных “Weinlieder" немцев, тоже нет. В поэзии, которая лучше всего отражает народную душу, воспеваются мир, тишина, незлобивость, почтительность сыновей, умеренность, правильный труд, законная жена и семейное счастье. Содержание песни должно быть с китайской точки зрения прежде всего тенденциозно-нравственно; к тому же у них певец часто поет не от себя, а от имени отца, деда, от семьи или народа. Песни игриво-неприличного содержания можно услышать лишь в больших городах, и то как исключение.
Европейские юристы, заседавшие в смешанных судах в Гонконге, Шанхае, Тяньцзине и других городах, и большинство синологов, изучавших кодексы китайских гражданских и уголовных законов (Они изложены в пятидесяти томах!), заявляют, что они составлены разумно и логично, положения содержательны и ясны при наивозможной краткости. Действительно, нелепые законы не могли бы сохранить колоссальное по размерам и населению государство в течение многих тысячелетий, тогда как кругом разные цивилизации появлялись и вновь исчезали с лица земли. Отдельные статьи законов кажутся нам, правда, странными, подчас смешными, но, связанные с другими, они являются теми нитями, которыми сшито государство и способно было существовать и расти. Китайский суд вообще жесток с вашей точки зрения, но он обусловливается не гневливостью толпы, не жаждой мести; да и жестокость сильно преувеличивается европейцами, немало писавшими по своему невежеству, что китайцы толкут в ступах пленных, пилят их деревянными пилами, поджаривают людей на огне и многое другое в этом роде. Единичные примеры изуверств в отношении европейцев, — напр., изрезание на куски пойманных врагов, — при 427 милл. населения, ничего не доказывают, как и немногие случая отрезания носов и ушей. Тем более, что эта казнь и эти наказания применяются китайцами по их законам в некоторым их собственным преступникам. Знаменитый синолог В. Васильев (В. П. Васильев. “Очерк истории китайской литературы", С.-Пб. 1880 стр. 74) говорит: “Нигде нет такой гуманности, как в Китае; нигде, в самых демократичесвях странах, не возвышается так резко и безнаказанно голос правды; нигде низшие не пользуются такой свободой участвовать в разговорах и делах высшего". Заявление это, по моему, безусловно справедливо.