Такой приземленный характер жизненных идеалов у китайцев основан на конфуцианстве, которое, в отличие от христианства, прочно стоит на земле, порождено землей. Иисус был романтиком, а Конфуций — реалистом; Иисус был мистиком, а Конфуций — позитивистом; Иисус милосерд к людям, а Конфуций был гуманистом. На примере этих двух выдающихся личностей можно противопоставить друг другу порожденную иудаизмом религию и мистику — и китайский реализм и здравый смысл. Строго говоря, конфуцианство не религия: в его рамках изложены принципы отношения к жизни и мирозданию, которые порой близки религиозным переживаниям, однако ими не являются. В мире были великие люди, которые не проявляли интереса ни к будущей жизни в загробном мире, ни к бессмертию души, ни к духовному миру в целом. Их философия никогда не удовлетворяла германоязычные народы, наверняка никогда не удовлетворит иудеев, но в целом подходит китайцам. Однако, ниже мы увидим, что эта философия не подошла даже китайцам и как этот вакуум был заполнен буддизмом и даосизмом с их тягой к сверхъестественному. Однако в Китае все сверхъестественное не влияет на жизненные идеалы. Точнее, признание сверхъестественного и чудесного дает отдушину для «выхлопа» эмоций, и это помогает сделать сносной тяжелую жизнь.
Конфуцианство было настолько антропоцентрично, что ни Конфуция, ни кого-либо из его учеников никогда не обожествляли, тогда как в китайской истории немало менее известных личностей — литераторов и военачальников — были канонизированы и обожествлены. Оклеветанная и опозоренная женщина из простой семьи смертью доказывала свое целомудрие. После этого она поразительно быстро становилась популярной местной богиней, которой поклонялись крестьяне всей деревни. Следующий пример хорошо подтверждает сущность конфуцианского антропоцентризма. Во времена Троецарствия (III в.) храбрый и преданный военачальник Гуань Юй стал божеством и ему поклонялись, а Конфуций и его предки божествами так и не стали. Иконоборцам в храме Конфуция делать нечего. Прямоугольные поминальные таблички в храмах Конфуция и храмах предков, на которых написаны имена этих предков, никакого отношения к идолопоклонству не имеют. Более того, духи предков не являются божествами, это простые смертные, которые, уйдя в мир иной, как живые, продолжают заботиться о своих потомках. Если они и в самом деле великие духи, то, возможно, смогут защитить детей и внуков, но они и сами нуждаются в их защите, в том, чтобы получать от детей пищу для утоления голода и превращенные в пепел бумажные деньги, которые необходимы им для оплаты расходов в преисподней. Потомки, кроме того, обязаны с помощью буддийских молитв вызволять души предков из ада. Одним словом, покойные предки нуждаются в заботе точно так же, как вообще старые люди. Такая практика приближает конфуцианство к религиозному учению.
Я часто с интересом наблюдал различия между религиозной культурой христианского мира и агностицизмом китайской культуры. В то же время я видел, как эти различия отвечают потребностям людей. И их интересы в основном совпадают. Сами различия в их обычном понимании совпадают с тремя функциями религии. Во-первых, религия и ее догматы, апостольская традиция, вера в чудеса и спасение человечества, в реальные рай и ад, духовенство, имеющее право отпускать грехи, — все это дело простое и удобное. Такая религия подойдет любому народу. И китайцы не исключение. Можно сказать, что религия может удовлетворить неодинаковые потребности людей в разные периоды развития человеческой цивилизации. Люди испытывают потребность в такой религии, а конфуцианство удовлетворить ее не может. Вот даосизм и буддизм и призваны удовлетворить эти потребности китайцев.