Любовь в представлении китайцев напоена слезами, печалью и надеждой. Затворничество женщин породило горестную и печальную мелодию в китайской любовной лирике. После династии Тан вся любовная лирика проникнута мотивами надежды, разочарования и бесконечной печали. Героини любовной лирики это гуйюань — тоскующие взаперти по любимому и постепенно увядающие девушки, или отвергнутые жены-чифу. Как ни странно, но обе эти темы популярны у поэтов-мужчин.
Отношение китайцев к жизни в целом пассивное; китайская любовная лирика также наполнена сходными мотивами. В поэзии господствует тема потерь, разлуки, утраченных надежд, неудовлетворенных желаний. Часты образы дождя и рассвета, пустой опочивальни и холодной постели, раскаяния отшельника, ненависти женщин к непостоянству мужчин. Характерны также метафоры — отложенный в сторону осенью веер, ушедшая весна и зимние ночи, опавшие лепестки, печальный лик, мерцающая в ночи свеча. Поэт сетует на упадок жизненных сил, он исполнен жалости к самому себе и готовится к смерти. В предсмертном стихотворении Линь Дай-юй, героини «Сна в красном тереме», выражено именно такое типичное настроение. Линь Дай-юй взялась за кисть, узнав, что ее двоюродная сестра стала женой Бао-юя. Эти строки незабываемы, они проникнуты безысходной тоской:
Однако порой девушке может и повезти, и она в конце концов становится «прекрасной женой и мудрой матерью». Китайские пьесы часто заканчиваются воссоединением всей семьи и песней: «Пусть все влюбленные на свете соединятся в браке».
Куртизанки и наложницы
На сегодняшний день положение женщины сравнительно благополучно. Она — «мудрая жена и прекрасная мать». Она верна и послушна мужу, от природы целомудренна. Все дело в мужчинах, они стремятся к греху и постоянно грешат. Понятно, что в грехе всегда соучаствует женщина.
Эрос, который правит миром, правит и Китаем. Некоторые западные путешественники даже выдвигают смелые предположения, будто в Китае секс менее подавлен, чем в Европе. Это оттого, что люди в повседневной жизни более или менее откровенно говорят о сексе. X. Эллис отмечает, что в условиях современной цивилизации на мужчину действуют мощнейшие сексуальные стимулы и одновременно именно в области секса мужчина наименее свободен из-за разного рода условностей. В Китае влияние этих ограничений ощущается меньше, но это лишь полуправда. Более откровенное отношение к сексу — скорее привилегия мужчин, а не женщин. Именно сексуальная жизнь китаянок загнана в самые узкие рамки. Наиболее очевидный пример — история Фэн Сяоцин, которая жила во времена, когда Шекспир писал свои лучшие пьесы (1595—1612). Когда она была наложницей, ревнивая жена запретила ей видеться со своим мужем, и ее заперли в домике на берегу озера Сиху. Девушка впала в нарциссизм и стала любоваться собственным отражением в воде. Незадолго до смерти она попросила написать три своих портрета, повесила их на стену, стала возжигать перед ними курительные свечи и совершать в честь самой себя жертвоприношения. Фэн Сяоцин написала несколько стихов, которые, воспользовавшись рассеянностью хозяйки, украла служанка. Стихи свидетельствовали о несомненном таланте Фэн Сяоцин.
Между тем по отношению к китайским мужчинам не действуют какие-либо сексуальные ограничения. Особенно это касается богатых семей. Самые известные и уважаемые литераторы, такие как Су Дунпо, Цинь Шаою, Бо Цзюйи, посещали публичные дома и открыто, не таясь, об этом говорили. В действительности, быть чиновником и суметь избежать пирушки, на которую приглашали певичек, было невозможно, и такая пирушка не считалась постыдным делом. Во времена династий Мин и Цин берега зловонной и грязной речушки перед храмом Конфуция в Нанкине считались излюбленным местом для пирушек с возлияниями и для любовных свиданий. И место возле храма Конфуция было выбрано очень логично, потому что там проводились государственные экзамены на ученую степень. Литераторы и ученые приходили сюда, чтобы отпраздновать успех или утешиться после неудачи. Компанию им всегда составляли женщины. Вплоть до сегодняшнего дня низкопробные газетенки с самыми откровенными подробностями описывают похождения «мужей древности» в тогдашних публичных домах. Поэты и ученые, не жалея туши, с некоторой развязностью писали об исполнявшихся там песнях и танцах. Так речушка Циньхуайхэ вошла в историю китайской литературы.