Внезапно к мужчине, подозрительно напоминавшему стилиста, небрежно подошел китаец в форме таможенника. Он что-то тихо сказал пассажиру и жестом пригласил его следовать за собой.
— Вот видите! — зашипел Башмачков. — Уходит! Упустили! Улизнет в обход всех постов! Нет, я пойду все-таки скажу, чтобы его задержали.
— Ни с места, — схватила его за руку Лина, — умоляю вас, господин Башмачков, будьте же благоразумны, не делайте резких движений. Потом я все объясню. Очень скоро, уверяю вас!
Валерий махнул рукой и умоляюще указал глазами на Боба, стоявшего неподалеку. Лина в ответ опять сделала свирепое лицо и приложила палец к губам.
— Ах, друзья мои, как я рад вас видеть! Разрешите, пристроюсь в очередь перед вами, — раздался за спиной Лины и Башмачкова знакомый голос с хрипотцой, — а то никаких сил нет, полгорода с утра обежал!
Лина обернулась. Их старший друг, китаист Сергей Петрович вопросительно взглянул на нее и улыбнулся своей беззащитной улыбкой чудака-ученого. Полотняная кепочка, едва державшаяся на крупной голове ученого, взмокла от пота, старомодный галстук съехал на бок, а крепкие ботинки из эпохи конницы Буденного посерели от пыли.
— Представляете, едва на регистрацию билетов не опоздал! — пожаловался профессор. — А все они, мои неугомонные китайские коллеги! Ну прямо как в романах про ученых — все такие рассеянные, восторженные, несобранные. Как в одном старом советском фильме, «все неожиданные, противоречивые все такие». В общем, китайцы — это не немцы, вот что я вам скажу! Всегда откладывают все дела на последний день. Вот и сейчас: задержали меня, чтобы передать бумаги и книги для московских коллег. Ну и, как всегда, насовали эти их дурацкие сувениры — веера, брелоки, чай и прочую дребедень. Ну да ладно, «проехали», как вы, молодежь, говорите. В общем, простите мне мое опоздание и стариковское глупое ворчание.
Ученый пристроил у ног старомодный потертый чемодан, а на него поставил, осторожно сняв с плеча, синюю поношенную сумку.
— Ну-с, дорогие новобрачные, как настроение после медового месяца? — игриво спросил он Лину.
— Ужасное, — честно призналась она. — Два трупа за одну поездку — мне кажется, это все же многовато доя свадебного путешествия.
— Два трупа, дорогая Ангелина Викторовна, не так уж и много, особенно в свете постоянных мировых катаклизмов, — вздохнул китаист, — главное, чтобы наш с вами самолет благополучно взлетел и аккуратно приземлился, а то, не дай бог, конечно, трупов может быть гораздо больше.
— А это мысль, — подал голос, обиженно затихший из-за наскоков Лины, Башмачков, — пожалуй, мой новый роман будет называться «Смерть в облаках».
Сочинитель поймал на себе ненавидящие взгляды из очереди и вновь обиженно замолчал.
Наконец подошла очередь ученого регистрироваться на рейс.
— Чемодан сдам в багаж, а сумку возьму в самолет, — пояснил он хрупкой, словно фарфоровая куколка, китаянке за стойкой и протянул ей билет и паспорт.
Следом за ним Лина, Петр и Башмачков зарегистрировались на соседние места и отправились к выходу на посадку.
— Надо бы подождать нашего китаиста, а то как-то невежливо получается, — забеспокоилась Лина.
— Да вот он, твой ученый, не волнуйся, пожалуйста, в двух шагах, — успокоил ее Петр и прошептал: — а куда это он… собственно…рванул?
Лина и Башмачков проследили за взглядом Петра и… оторопели. Китаист поспешно, почти бегом, удалялся в направлении, прямо противоположном тому, на которое указала им сотрудница российской авиакомпании.
— Сергей Петрович! — закричала Лина. — Стойте! Вы что-то перепутали! На посадку в другую сторону!
Китаист оглянулся, потешно развел руками: мол, виноват, сейчас вернусь, и… пропал.
— Эти ученые порой такие бестолковые в житейских делах! — засмеялась Лина. — Наверное, наш искусствовед забыл водички в автомате купить, ну или, как говорится, наоборот…
— Ой, смотрите! — тронул ее за локоть Башмачков. — Кажется, опять этот китаец. А, может, и нет… Для меня они все, как близнецы-братья…
Лина обернулась. Китаец в форме таможенника стремительно шел через соседний зал и напряженно искал кого-то глазами.
— Ну ни фига ж себе! — выдохнул Башмачков. — Кого это он тут потерял?
— Сейчас увидим, — сказала Лина и многозначительно взглянула на Петра, а тот уставился на жену с не меньшим недоумением, чем Башмачков.