Основатель минской династии император Чжу Юаньчжан начал свое правление с целой серии указов, воззваний и обращений к своим подданным, в которых непременно постулировалось предначертанная Небом миссия правителя Поднебесной повелевать всеми иноземными народами и государствами и требовать от них сыновьего почтения и безропотного подчинения. Все указы и послания начинались словами: «Вступившему на престол Императору Великой династии Мин подвластны все четыре моря. Власть его простирается повсюду, куда простираются Небо и Земля. Он освещает своим блеском все, подобно Солнцу и Луне». Или так: «Император, находясь в Поднебесной, держит в повиновении иноземцев всех четырех сторон света». Наконец, еще один вариант: «Я, император, умиротворяю и направляю на путь истинный как далекие, так и близкие народы, не проводя между ними различия».
А заканчивались указы и обращения обычно такими сентенциями: «С тех пор как существует небо и земля существует деление на государей и подданных, на высших и низших. Поэтому и действует определенный порядок в отношениях Китая с иноземцами всех четырех сторон света. Издревле было так!»
Традиционная конфуцианская идея ниспосланного Небом превосходства чжунхуа над остальными народами мира предстала при Минах в своем ортодоксальном, первозданном виде — безапелляционно, жестко, в форме императива, не оставляющего «варварам» права выбора.
Мощный всплеск этноцентризма, да еще к тому же в ортодоксальном варианте, свидетельствовал о том, что минский двор абсолютно неадекватно реагировал на реальную обстановку в мире. Доказательством этому может служить географическая карта мира, изданная в минскую эпоху. Всю середину, весь центр ее занимало Срединное государство, а все прочие изображались вокруг, по четырем сторонам, небольшими по размерам, этакими одинаковыми заморышами. На востоке — Япония и Корея, на западе, севере и юге десяток-полтора известных на тот момент китайцам «заморских стран». Одним словом, в центре «Пуп Вселенной», средоточие мудрости и благолепия, a по четырем сторонам все остальные. И неважно, что эти народы были большими или малыми, принадлежали к разным расам, говорили, на разных языках, придерживались различных традиций, обычаев, религий, обитали в неодинаковых климатических и прочих условиях и т. д. и т. п. — все это многообразие покрывалось одним словом — «окраина», безликая, однообразная.
«Мы почтительно держим мандат Неба на правление как Срединным государством, так и всеми другими», — говорилось в указе минского императора Юнлэ, который повелевал своим сановникам внимательно следить за тем, чтобы «ни одно из десяти тысяч государств в дальних краях не уклонялось от подчинения».
Нетрудно понять причину, по которой в XIII в. до н. э. ван — правитель Иньского государства взял да и объявил своими вассалами скопом, всех правителей соседних княжеств и вождей племен, даровав им по этому случаю сановные титулы, одним — бо, другим — хоу. Такой неперсонифицированный, всех под одну гребенку, подход можно оправдать тем, что это были соседи, которых ван в той или иной степени знал, поддерживал с ними связи.
Однако ко времени правления династии Мин (13681644 гг.) ситуация была совсем иная. Начиналась эпоха великих географических открытий и связанный с нею колониальный раздел мира. В Европе набирала обороты эпоха Возрождения. Мир, не оглядываясь на Сынов Неба, развивался по своим законам, традициям, обычаям. Отношения между государствами строились на базе взаимных интересов, исторических пристрастий, географических, геополитических и прочих факторов.
На этом фоне усилия минской династии по установлению конфуцианского миропорядка выглядели иллюзией, несбыточной мечтой. Но, может быть, Сыны Неба и их придворные сановники не были информированы о том, что творится во Вселенной, и потому избрали путь в никуда?
Судя по китайским историческим хроникам XIIXIII веков, а также по арабоязычным и европейским источникам XIIIXIV веков, китайские мореходы вдоль и поперек бороздили воды Индийского и Тихого океанов.
«Мы посетили более тридцати стран», свидетельствует уже известный читателю Чжэн Хэ. Сколько географических открытий принадлежит ему и его соратникам? Наверное, немало. Видимо, не единожды составлял он подробные описания тех стран и земель, куда ступала его нога, тех народов и племен, с которыми ему довелось встречаться. Собранные им сведения наверняка позволяли составить реальное представление о том, что творится на «окраине». Или его информация была не востребована?
Примечательный факт: ни разу и нигде Чжэн Хэ не водрузил китайский флаг, подобно тому, как это всегда практиковали европейские мореплаватели. А зачем водружать флаг? Разве у Сынов Неба была нужда обзаводиться колониями где-нибудь в Африке, Америке или на других континентах, уподобляясь Англии, Франции, Голландии, Испании… Зачем, если и без того известно всем, что Вселенной управляет Сын Неба, что все земли принадлежат ему?!
Как бы то ни было, но факт остается фактом: реальное положение дел в мире умышленно целенаправленно игнорировалось в Поднебесной в угоду незыблемости конфуцианских канонов в их ортодоксальной интерпретации.
При Минах стали практиковаться «исправленные» правила дипломатического церемониала ли, с предельно подробными, по пунктам, наставлениями правителям «окраины», заморских государств, о том, как им надлежит принимать у себя в стране посланцев Сына Неба. Эта задача нравственного перевоспитания иноземных ванов считалась одной из важнейших в деятельности китайской дипломатии. На каменной стеле начала XV века, установленной близ Нанкина, от имени минского императора высечены слова: «Постоянно направляю посольства во все иноземные заморские государства, чтобы повсеместно распространить нравственное перевоспитание, научить их этикету, ли, и долгу, и, и тем самым изменить их варварские привычки».
Разумеется, находились в Поднебесной смельчаки, которые не соглашались с мнением Сына Неба. Одним из таких инакомыслящих был в 1505 году цензор Жэнь Лянби, который открыто заявлял: «В действительности же утвердится или не утвердится ван той или иной страны и как он будет себя вести не зависит от того, титулован ли он императорским двором или не титулован». В китайских исторических хрониках упоминаются также случаи, когда отдельные сановники минского двора, сознавая нелепость политики «вассалитета», представляли на имя императора соответствующие доклады. Но они даже не удостаивались внимания Сына Неба, поскольку шли вразрез с его видением мира, с официальной догмой.
Активные «воспитательные» усилия неустанно предпринимались в отношении послов иноземных, «варварских», государств, прибывавших с дипломатической миссией в столицу Поднебесной. Иностранным послам и даже первым лицам иноземных государств, наносившим время от времени официальные визиты Сыну Неба, предписывалось, признавая его божественное происхождение, отбивать земные поклоны не только перед ним самим, но также перед входом у дворца и перед троном, даже если на нем никто не сидел. Земными поклонами сопровождались процедура вручения верительных грамот и передача подарков. Если же «варвары» отказывались совершать эти церемонии, считая их унизительными, несовместимыми с честью и достоинством государств и народов, которые они представляли, их не допускали на аудиенцию с императором и высылали из Поднебесной.
Тщательнейшей проверке подвергались тексты верительных грамот и даже их внешнее оформление, а также тексты речей иностранцев во время аудиенции с Сыном Неба, дабы не пропустить в них что-нибудь такое, что задевало честь и достоинство правителя Вселенной. В китайских исторических хрониках отмечен случай, когда в присланной японским императором грамоте тот назвал себя Сыном Неба Страны восходящего солнца. Китайский император, считавший себя единственным Сыном Неба, разгневался и распорядился «впредь не принимать грамот южных и восточных варваров, если в грамотах не будут соблюдены нормы приличия».