Далее он разъяснял, что затрата сил будет меньше, поскольку Китай ограничится заимствованием лишь «всего того, что полезно», то бишь перенесением на китайскую почву новейших технических и естественнонаучных достижений Запада при безусловном сохранении чжунхуа как высокоморальной нации.
В типично китайском формате капиталисты у Сунь Ятсена выглядели безнравственными, алчными людьми, осознанная цель жизни которых сводилась к эгоистическому ограблению трудящихся. Подобно стихийному бедствию они силой своих машин и механизмов подминают под себя слабую производительную силу простых людей, лишают тружеников, в первую очередь крестьян, справедливой доли жизненных ресурсов. Но вопрос о борьбе с машинами и механизмами для Сунь Ятсена не стоял: их надо ввозить и применять, иначе Китай навсегда останется слабым и отсталым. Поэтому ему следует, сохраняя самобытность, приспособиться к реальным, пусть даже и малоприятным, условиям существования.
Вместе с тем Сунь Ятсен неустанно повторял, что при домашнем производстве, в особенности в эпоху Яо, Шуня и Юя, жители Поднебесной чувствовали себя материально легче и лучше. Феодализм, по Сунь Ятсену, прекратил свое существование в Китае более двух тысяч лет тому назад, в период династий Цинь и Хань, с возникновением централизованной единой империи, а капитализма как не было, так и нет, потому что отсутствует капитал и все одинаково бедны. Просто одни бедны, a другие беднее, а третьи — еще беднее… И вывод Сунь Ятсена был прост, как пареная репа: в Китае, где нет капитализма, добиться народного благосостояния — миньшен намного легче, чем в капиталистической Европе и Америке. «Дело в том, что социальный вопрос — это вопрос, связанный с уровнем общественного развития, с прогрессом цивилизации. Если уровень цивилизации невысок, то и социальный вопрос незначителен». Значит, не нужно упускать такой благоприятной возможности.
«В настоящее время, рассуждал Сунь Ятсен, — в Китае еще нет его (капитализма, как такового. — А. Ж.). Но хотя мы и не видим его и только наши дети и внуки увидят, но тогда уже ничего не поделаешь: придется думать, как его сломать. А это другая задача по сравнению со стоящей сейчас — предупредить его возникновение».
…Национализм отнюдь не случайно был поставлен Сунь Ятсеном на первое место среди трех народных принципов. Хотя он и вносил кое-какие изменения, уточнения, по-разному интерпретировал его, приспосабливаясь к особенностям текущей общественно-политической ситуации, однако основные параметры этого принципа, его суть оставались незыблемыми: национализм — единственный инструмент спасения нации, без возрождения национального духа чжунхуа неминуемо погибнет, навсегда исчезнет с лица земли. «Чтобы спасти Китай и навечно сохранить китайскую нацию, — вещал Сунь Ятсен, — мы должны пропагандировать национализм».
И пропаганда его начиналась с боготворения чжунхуа: с превосходства китайской духовной культуры над европейской материальной; с безусловного приоритета общественно-политической и философской мысли древнего Китая в разработке идеалов лучшего, совершеннейшего устройства государства и общества, в оптимальном определении нравственных принципов человеческих отношений. Даже такие философские течения, как анархизм и коммунизм, оказывается, «были распространены в Китае уже более тысячи лет назад». Приоритет отдавался осуществлению таких высоких этических норм и моральных принципов, как верность долгу и почитание родителей, гуманность и любовь, честность и справедливость, миролюбие и стремление к спокойствию. Во всем этом, не уставал повторять Сунь Ятсен, китайцы стояли прежде и стоят теперь значительно выше европейцев и американцев. Не чжунхуа у европейцев, а европейцы у чжунхуа обязаны учиться основам духовности. А сама чжунхуа должна заимствовать не общественно-политическую философию Запада, а всего лишь его технические и научно-естественные достижения.
Знакомая песня, не правда ли?! Но воспринимается на этот раз как-то по-иному, особо значимо, ибо исполняет ее не конфуцианский шэньши или даже Сын Неба, никогда не покидавший пределов своего дворцового комплекса, а один из первых представителей интеллигенции чжунхуа, по-европейски образованный и весьма начитанный, исколесивший полмира и многое повидавший. Среди своих современников он выделялся прекрасным знанием европейской и американской общественно-политической и экономической мысли. Его считали «пожирателем» всех новых публикаций, всех новых теорий и идей. Поэтому исполнение старой, заезженной песни его устами воспринималось не иначе, как стремление выбить до конца из своих соотечественников остатки рабского, коленопреклоненного восприятия западной культуры, науки и техники. Иными словами, пропаганда принципа национализма таила в себе вполне определенный политический заряд, который был рассчитан и на другие азиатские народы.
Возрождение национального духа китайцев Сунь Ятсен откровенно увязывал с пробуждением такого же национального духа у всех народов Азии и обращением их гнева и возмущения против белой расы — расы поработителей и угнетателей. Мысли о сплочении народов желтой расы в борьбе против белой расы достаточно широко и наглядно присутствуют у Сунь Ятсена в его «екциях о трех народных принципах, с которыми он выступал не только перед китайской аудиторией, но и в Японии. «Если все народы Азии объединятся и, используя имеющуюся у них военную силу, заговорят с европейцами языком военной силы, то победа будет обеспечена!» — восклицал он.
Сильное впечатление произвела на него победа Японии в русско-японской войне 1905 года. В своей лекции о паназиатизме он подчеркивал, что это была первая за сотни лет победа народов Азии над европейцами, что в результате этой победы «у всех азиатских народов родились неистребимые надежды». И еще: «Ныне, когда в Азии существует такое сильное государство, как Япония, люди белой расы не могут уже третировать не только японцев, но и всех азиатов».
Паназиатские взгляды Сунь Ятсена — неотъемлемая составная часть первого из его трех народных принципов.
…В Китае по-разному относятся к трем народным принципам, да и к самому Сунь Ятсену.
Известный китайский историк профессор Лю Данянь придерживается такого мнения: «Буржуазные революционеры, возглавляемые Сунь Ятсеном, были значительно прогрессивнее реформаторов. Организация Тунмэнхой, в которой объединились революционеры, в качестве модели взяла западный капитализм, выработала целостную программу и политический курс, надеясь таким образом всесторонне «капитализировать» Китай по европейскому и американскому образу и подобию. Сунь Ятсен изложил эту программу и курс как учение о трех народных принципах… Истоки национализма, народовластия и народного благосостояния — этих трех провозглашенных Сунь Ятсеном принципов — восходят к истории движения западной буржуазии за национальную независимость. демократической революционной борьбы. В революционном стратегическом плане Тунмэнхоя говорится, что нынешняя революция, в отличие от переворота предшествовавших эпох, должна принести изменение государственного строя и благосостояние народу. Программа этих изменений была чрезвычайно многообразна, однако ее смысл можно кратко выразить словами: свобода, равенство, братство. Известно, что свобода — это сердцевина американской «Декларации независимости». «Свобода, равенство, братство» было написано на знаменах французской революции. Это объясняет, почему буржуазные революционеры, которых представлял Сунь Ятсен, ратовали за изучение капиталистического строя Америки и Франции, за то, чтобы Китай в полной мере перестроился, уподобившись таким капиталистическим странам, как Америка и Франция».