Маргоша лихорадочно попыталась вспомнить, кого видела по дороге. Никитовна — одна из постоянно дежурящих у подъезда бабок, да Ленкина воспитательница, отработавшая в первую смену, — вот и все свидетели.
Милашкин с умным видом что-то записал в блокнот, настоятельно посоветовал из города никуда не уезжать и отбыл восвояси.
Маргоша бестолково заметалась по квартире.
Сашка, братик, ну что же ты так надолго и не вовремя укатил в командировку, да еще и мобильник отключил! Ты сейчас ой как нужен. Легко догадаться, кто первый подозреваемый в убийстве Баринова — Маргошенька, конечно. У кого отравленный канадец просидел почти весь день?
Переводчица с досадой топнула ножкой. Ну что мог слопать Баринов, чтобы смертельно отравиться? Когда она выходила с Чаком, клиент выглядел вполне нормально. В хорошем качестве и свежести печенья, варенья и кофе Маргоша не сомневалась. Значит, канадец употребил ядовитый продукт до прихода к ней или прихватил его с собой и схарчил, когда Маргоша ушла. Вот же гад. Не мог свою отраву где-нибудь в другом месте оприходовать!
Переводчица болезненно поморщилась. Попробуй-ка, докажи в такой ситуации, что не травила уважаемого гостя!
От бестолковой беготни по дому Маргошу отвлекла соловьиная трель звонка. Как и договаривались вчера, Ослик ИА явился к ней вместе с древним китайцем, чтобы обсудить план поиска волшебного панциря грозной черепахи.
Посмотрев на свежеотмытого, наряженного в отглаженный халат Пи Еца с аккуратно заплетенной косичкой, Маргоша шепотом поинтересовалась у Ванечки:
— Как тебе это удалось?
— Богатый опыт общения с детьми, — слегка возгордился Ослик. — Я ему сказал, что немытых и дурно пахнущих у нас сажают в тюрьму. Сама понимаешь, из тюрьмы панцирь искать несподручно.
Переводчица нервно хихикнула и пригласила мужчин на кухню: пить чай и решать, что делать дальше.
Увы, серьезный разговор, начатый было Маргошей и Ванечкой, был изничтожен в зародыше почтенным дагэ.
Пропустив мимо ушей темпераментный монолог переводчицы о том, что она явно единственная и любимая подозреваемая у доблестной полиции, Пи Ец прямо посреди ответной утешительной речи Ослика отставил чашку с чаем и, рухнув на колени, театрально, с подвываниями заголосил:
— Не о том вы думаете, дорогие брат и сестра. Тот мертвец уже скончал свои дни, и пребывает по делам своим или с темными демонами, или в ином круге перерождения. Я же вот — перед вами — живой, тяжко страдающий, проклятый великой Небесной Черепахой. Должны вы откинуть сомнения и найти волшебный панцирь, который поможет вернуть меня домой и даровать мне жизнь спокойную и безтумаковую.
— Безтумаковую не обещаю, — рявкнула Марго, не отличавшаяся терпением. — И вообще ты бы помолчал, братец! Священное животное съел? Съел. Колдовать не умеешь? Не умеешь. Какая от тебя польза, окромя вреда?
И «сестра» помахала перед носом китайца столовым ножом, вымазанным в сливочном масле. Увидев, что его собираются то ли освежевать, то ли намазать на бутерброд, Пи Ец жалобно заскулил и попытался спрятаться под холодильник, но, осознав безнадежность попытки, обернулся к Ослику.
— Дорогой брат, дорогой брат! — ещё отчаяннее заверещал китаец. — Скажи уважаемой сестре, что я готов приносить любую пользу, которую нужно, для отыскания злодея, прервавшего жизнь почтенного незнакомца… Только пусть не бьет она меня ни ножом, ни другими предметами, как уже не раз случалось в моей долгой, полной страданий жизни.
— Да я не собиралась, вообще-то, — отозвалась Маргоша. — А что, дагэ, частенько тебе перепадало за неудачное колдовство?
— Каждый раз, когда не мог я выполнить желание владельца панциря, — всхлипнул Пи Ец. — А таких разов в моей жизни было не сосчитать сколько. Но теперь, когда великая Черепаха даровала мне умение творить магию, я готов помогать вам всем, чем смогу. Да будет благословенна небожительница и всегда сыта сладкими рисовыми колобками… Скажи мне, сестра, а в твоем уважаемом доме не найдется ли парочки?
— Ну ты нахал! — возмутилась Маргоша. — Думаешь, я буду бегать по всей Москве, колобки тебе искать?!
— А ты наколдуй, — ехидно посоветовал Ослик.
Пи Ец удивленно посмотрел на Ванечку, потом, видимо, решив, что попытка — не пытка, крепко зажмурился и забормотал что-то, водя руками над пустой тарелкой.
Легкое туманное облачко проплыло по кухне, плавно опустилось на тарелку и превратилось в десяток ароматных колобков.
— Круто! — восхитилась Маргоша. — Официант, а как насчет трех порций свинины по-сычуаньски и тарелки димсамов?