«Равно вежлив и добр —
будь то утро иль ночь...
Помни это всегда,
это в сердце храни...»[56]
Пусть примером тебе
служит в жизни Кун Цзи,[57]
Ты приблизься к нему,
до него поднимись.
IX
«От урода-отца
в ночь дитя родилось.
Он в испуге над ним
молит — дайте огня!»[58]
Человеческий мир —
всяк с живою душой...
Разве только один
я веду себя так?
Ты увидел тобой
порожденную плоть
И живешь в этот миг
тем, чтоб сын был хорош.
Я не раз от людей
в подтвержденье слыхал,
Что отцовская страсть
не должна быть иной.
X
Эти солнце с луной...
День помчится за днем
Незаметно уйдет
твое детство им вслед.
Счастье к нам никогда
не приходит само,
А несчастья зато
не дают себя ждать.
Так пораньше вставай
и попозже ложись.
Вот талантов тебе
я желаю каких.
Если ж доля твоя
бесталанным прожить,
И тогда я стерплю.
Что поделаешь, сын?
Уже сединою
виски у меня покрылись.
И мышцы и кожа
свою утратили свежесть.
Хотя в моем доме
и пять сыновей взрастает,
Но им не присуща
любовь к бумаге и кисти.
Шу — старшему сыну
исполнилось дважды восемь,
По лености вряд ли
соперник ему найдется.
В пятнадцать Сюаня
Конфуций «стремился к книге»,[59]
Сюань же, напротив,
не терпит искусства слова.
Дуаню и Юну —
они близнецы — тринадцать,
Недолго обоим
шестерку спутать с семеркой.
А младший мой, Тун-цзы,
которому скоро девять,
Тот только и знает,
что груши рвать да каштаны.
Коль небо судьбою
меня одарило этой,
Осталось прибегнуть
к тому, что содержит чарка.
ПЕЧАЛЮСЬ О МОЕМ ДВОЮРОДНОМ БРАТЕ ЧЖУН-ДЭ
Я в скорби глубокой
брожу по старому дому.
Печальные слезы —
в них отклик мой любви!
О ком я печалюсь?
И сам себе отвечаю:
Мой друг незабвенный
сошел в девятую тьму...[60]
Одежду печали
ношу я по сыну дяди,
Но были мы словно
родные братья с тобой.
Когда я, прощаясь,
в руке держал твою руку,
Я мог ли подумать,
что первым исчезнешь ты!
Веление рока
никто изменить не властен,
И вот не хватило
земли для твоей горы.[61]
Ты матери дряхлой
оставил одни страданья.
Двум маленьким детям
опора еще нужна...
Таблиц поминальных
две в тихом пустом покое —
Ни днем и ни ночью
не слышно плача у них.
И пыль накопилась
на ваших с женой циновках.
Травой прошлогодней
зарос без присмотра двор.
Ступени у входа
не знают следов привычных,
Но в роще деревья
как будто хранят твой взгляд.
Ты скрылся, покорный
пути земных превращений,
И в мир не вернешься,
чтоб снова облечься в плоть...
Я медлю и медлю
уйти от этого дома.
Печалью, печалью
полна стесненная грудь…
ВТОРЮ СТИХАМ ЧЖУБУ[62] ГО
* * *
Густо-густо разросся
лес пред самою дверью дома.
Когда лето в разгаре,
сберегает он чистый сумрак.
Южный радостный ветер
в это время как раз приходит
И бесчинствует всюду,
и распахивает мой ворот.
Я нигде не бываю, —
выйду так, полежать без дела,
Или сяду спокойно
и за цинь возьмусь, и за книгу.
Овощей в огороде
у меня изобилье всяких,
Да и старого хлеба
остаются еще запасы.
О себе все заботы
ограничены ведь пределом,
Мне же больше, чем надо,
никогда не хотелось в жизни.
Винный рис я очищу
и вино на славу готовлю,
А поспеет, и сразу
сам себе его наливаю.
Сын мой, маленький мальчик,
здесь же, рядом со мной играет.
Он мне что-то лепечет,
а сказать еще не умеет.
И во всем этом вместе
есть, по правде, такая радость,
Что уже я невольно
о роскошной забыл булавке...[63]
вернуться
«Равно вежлив и добр — // будь то утро иль ночь...// Помни это всегда, // это в сердце храни...» — Дословные цитаты: первая фраза из «Книги песен» («Шицзин»). вторая — из «Книги преданий» («Шуцзин»).
вернуться
Пусть примером тебе // служит в жизни Кун Цзи. — Кун Цзи — внук Конфуция, славившийся бескорыстием и безупречностью в поведении.
вернуться
«От урода отца // в ночь дитя родилось. // Он в испуге над ним // молит — дайте огня!» — Тао Юань-мин сокращенно излагает притчу из «Чжуан-цзы»: «У уродливого человека в полночь родился сын. Человек этот в испуге схватил свечу и стал вглядываться в ребенка. Он поспешно сделал это, боясь, что сын оказался похожим на него».
вернуться
В пятнадцать Сюаня // Конфуций «стремился к книге»... — Как сказано в книге «Луньюй», беседах и суждениях Конфуция, он «в пятнадцать стремился к ученью».
вернуться
...Мой друг незабвенный // сошел в девятую тьму — то есть сошел в могилу, туда, где «девять тем», девять источников.
вернуться
И вот не хватило // земли для твоей горы. — В «Шуцзине», книге преданий, говорится о случае, «когда насыпаешь гору в девять жэней и работа не окончена из-за одной корзины», а в «Луньюй» Конфуций приводит пример, «когда насыпаешь гору и не хватает одной корзины». Судьба не позволила Чжун-дэ «досыпать гору».
вернуться
Чжубу — канцелярский чин, нечто вроде управляющего делопроизводством.
вернуться
Что уже я невольно // о роскошной забыл булавке — то есть о булавке, которой закалывалась чиновничья шапка.