– А я по тебе все равно скучала, тиран недоделанный! Понял? Так что иди сюда, обниматься будем!
Данилу хотелось не только обниматься, но, памятуя о недавних событиях, не был уверен, что его порыв будет оценен. Поэтому остаток вечера они играли во дворе с Доном, ужинали и разговаривали. Много разговаривали. Липа догадалась, что мужчина тоже скучал, потому что из столицы он привез бутылку розового вина, которое распространялось в Лондоне в период летних Олимпийских Игр 2012 года. У кого он смог выцепить подобный экземпляр, осталось загадкой.
– Музей будет выставочной площадкой для современных авторов, – пояснял Данил события командировки. – Но что самое удивительно – художник там не приходящий персонаж, а полноправный сотрудник. Для проекта нужен костяк. Представляешь, все по трудовому законодательству, социальные гарантии, оплачиваемый больничный! Можно, конечно, и по удаленке работать. Главное, материалы вовремя подавать и контактировать с другими авторами, чтобы хаоса не получилось.
– Тебя позвали в Москву?
– Мне предложили в музее место. Из N. я уезжать не планирую, но договор, наверное, все же подпишу. Мне дали время на раздумья. Но при этом уже сводили в поликлинику, чтобы создать медкарту с перспективой дальнейшего трудоустройства.
– Ну да, это же самое важное для художника! Что бы создал Моне, не будь болен катарактой? И как поживает столичная медицина?
– Да так же, как и у нас. Очереди, не самое свежее оборудование, замученные санитары и врачи с непонятным юмором.
– В смысле?
– Мне когда выдали обходной лист, и я пошел по специалистам, заметил, что каждый что-то со мной проделывает, задает вопросы и отпускает к следующему. Вердикт не сообщает, только пишет в карту какие-то каракули. Так в течение всего дня. Наконец захожу к терапевту, он также молча берет записи коллег и мрачнеет с каждой секундой. Я ж на здоровье не жалуюсь, но тут реально напрягся.
– А что случилось-то?
– А он от карты оторвался, смотрит на меня и говорит: «Вы какой-то ненормально здоровый. Не москвич, что ли?». Я отвечаю, что, мол, из N. А он тогда: «Ясно, тогда всегда здоровым будешь».
– Ого! Тогда тебе точно нужно дергать в Москву, чтобы стать нормально нездоровым и прославиться уже, как тот же Моне.
Данил тактично промолчал, не рискнув напомнить о картине в собственной мастерской, которая достойна лучших музеев мира и которую он так и не решился продать.
– А как прошла твоя командировка? – перебросил он обязанности рассказчика.
– Отлично! Привезла из Ярославля магнитик, теплую шапку и новый комплекс от того, что ни черта не понимаю в теории искусственного интеллекта.
– Зато ты красивая! – детский аргумент, но самый мощный.
– Ты поэтому меня так неласково умыть пытался?
– Именно поэтому. Тебе совершенно точно не надо рисовать глаза, их и так в переизбытке.
– Я опять почувствовала себя мутантом.
– Мутанты бьют все рейтинги по популярности, так что расслабься и наслаждайся славой.
– Только после вас, Даниил Юрьевич, – напомнила она ему о возможной работе в Москве.
– Что еще нового? – после непродолжительной паузы.
– Еще мне на почту написал Драган. Они по многочисленным просьбам разрабатывают новый факультативный предмет по философии русской литературы. Вот, просит помощи. Я ему написала разные интересности, пусть дальше сами думают. Звал в Любляну.
– Это тот самый, от которого мы тебя спасали?
– Ага, он.
Данил залпом осушил бокал с вином.
– Липа, ты мне тогда говорила, что он сделал тебе предложение.
– Было дело.
– Но это не первое предложение в твоей жизни?
– Я так подозреваю, Отелло желает услышать историю моего первого не случившегося замужества? – с издевкой поинтересовалась девушка.
По плотно сжатым губам Данила она прочитала ответ.
– Наши отношения были обречены на провал, – начала Олимпиада. – Между нами простиралась пропасть в возрасте и социальном положении. Мне девятнадцать, ему девять. Я вожатая, он ребенок в моем отряде. Меня никто больше так не любил. Он всю смену собирал конфеты, которые выдавали на полдник, а перед прощальной дискотекой подарил их мне. Хватит ржать! Самый жертвенный и романтичный поступок в жизни, – мечтательно завершила историю Липа. Но, не выдержав, вскоре рассмеялась в ответ Данилу.